«Той, настоящей Москвы больше нет»: писатель Юрий Безелянский поделился воспоминаниями о столице 30-50-х годов
В 2020 году исполняется 60 лет с того времени, как Москва расширилась до МКАД. Конечно, столица еще раньше вышла за свои исторические границы, но тот город, который мы знаем теперь, стал в полной мере формироваться и активно строиться именно после расширения. Один из тех, кто запомнил столицу, «которой нет», писатель Юрий Безелянский. Он рассказал Time Out о своих первых детских воспоминаниях о довоенной столице и о том, каким город был в годы войны и после.
«Звездный роддом»
— Горжусь, что появился на свет в знаменитом роддоме им. Грауэрмана, — начинает свой рассказ Юрий Безелянский. — Здесь родилось немало выдающихся москвичей. Приятно, что я в их компании.
Первым домом писателя, куда его принесли новорожденным, был небольшой особняк на Волхонке, 3. Еще до революции его арендовал дед Безелянского. После Октябрьского переворота семье будущего писателя оставили лишь одну комнату.
— Конечно, я не помню время, когда мы жили на Волхонке, был совсем мал, — вспоминает писатель. — Но мне радостно, что еще до моего рождения моим «соседом» по улице был Борис Леонидович Пастернак. Один из моих любимых русских поэтов.
Когда Юрию Безелянскому было три года, отец получил отдельную квартиру на Мытной улице. Отец работал в НКВД.
— Помню, как звонили нам в квартиру и спрашивали поэта Безыменского, — говорит публицист. — Он жил в соседней квартире. В свою очередь, его беспокоили звонящие, которым был нужен мой отец.
Первые шаги
Будущий писатель ходил в детский сад в районе Китай-Города. Перед тем, как отвезти ребенка домой, его часто водили в чайно-кондитерский магазин на пересечении Покровки и Армянского переулка.
— Это было какое-то чудо, тем более, для ребенка, — продолжает Юрий Безелянский. — Пирамиды самого разного чая, горы сладостей, конфет. Глаза разбегались. Хотелось всего и сразу. Конечно, меня ограничивали. «Испортишь зубы», — говорили. И вообще, нельзя удовлетворять все капризы ребенка. Но, леденцы на палочке, которые я очень любил, мне непременно покупали.
Это было какое-то чудо, тем более, для ребенка. Пирамиды самого разного чая, горы сладостей, конфет. Глаза разбегались. Хотелось всего и сразу.
Запомнилось тогда еще маленькому Юре Безелянскому и появление метро в Москве. Хотя семья жила в центре, и пользовалась служебной машиной, такое событие, как появление в столице подземки, не осталось незамеченным.
— Ходили смотреть как на аттракцион, это было что-то, доселе невиданное, фантастическое, — отмечает Безелянский. — Как будто попал в кино: эскалаторы, необычные интерьеры и поезд, который за считанные минуты переносил тебя из одного конца тогда еще небольшой Москвы в другой.
В 30-е Москва активно перестраивалась: сносились старые дома, строились новые, улицы расширяли.
— Удивительно было видеть, как расширяли, например, Тверскую, — говорит литератор. — Переносили целые дома. Вообще, Москва значительно поменялась в эти годы. Это я, конечно уже позже осознал.
От бомбежки до учений
Войну Юрий Безелянский встретил школьником. Ему, как и многим подросткам, приходилось тушить зажигательные бомбы на крышах.
Довелось провести немало времени в метро, которое в те годы выполняло роль бомбоубежища. Туда отправлялись во время крупных бомбежек и учений.
— На платформе рядами стояли кровати, а старики, больные и матери с младенцами спали в вагонах, — рассказывает писатель. — В бомбоубежище были все удобства. Работали разные службы. Было почти все для комфортной жизни: парикмахерская, библиотека. Я брал книги и читал.
По словам Безелянского, страшно было, когда видел своими глазами результаты войны: кого-то ранило или разрушался дом прямо на глазах.
На платформе рядами стояли кровати, а старики, больные и матери с младенцами спали в вагонах. В бомбоубежище были все удобства. Работали разные службы. Было почти все для комфортной жизни: парикмахерская, библиотека. Я брал книги и читал.
Как-то раз, по воспоминаниям писателя, бомба попала в дом, рядом с которым находилась его мать. Ей повезло, отделалась легким ранением и шоком. Но на мальчика это произвело ошеломительное впечатление.
Новая жизнь — «легкая жизнь»?
После войны жизнь стала постепенно налаживаться. К 50-м столица почти полностью залечила раны и развивалась быстрыми темпами. На тот момент юному Юрию Безелянскому запомнилось, например, обилие культурных развлечений: концертов, выставок, театральных постановок.
— Культурного контента, как сейчас говорят, хватало, был на любой вкус, — подчеркнул Безелянский. – Главное, все стоило недорого, и было доступно для нас, мальчишек.
После войны в Москве открылось немало кафе, буфетов, ресторанов, где можно было поесть на любой бюджет. В 50-е стали появляться новые заведения. Писатель вспоминает, что молодежь тогда «не заморачивалась» по поводу еды и перекуса. Ели где придется, благо выбор тогда еще был неплохой.
— Или в столовой какой поешь, или в буфете, они тогда были повсюду, — делится Безелянский. — А то и просто булку с кефиром из гастронома съешь и доволен. Конечно, были и какие-то приличные кафе, рестораны, в которые когда-никогда приходили что-то отметишь, шикануть или девушку сводить. Я уже и не помню их. Хотя, запомнилась булочная-кондитерская на Тверской, 5. Я там бухгалтером работал.
А вот места для тусовок, которые были и тогда, писатель хорошо запомнил.
Выпить и красиво посидеть ходили в легендарный коктейль-холл на Тверской. По воспоминаниям Юрия Безелянского, здесь можно было выпить разные коктейли, хотя и не дешево.
Модная публика, красивый интерьер, небывалые для СССР напитки и их выбор сделали место точкой притяжений мажоров, стиляг и просто молодежи, которой хотелось вкусить хоть каплю красивой жизни.
Или в столовой какой поешь, или в буфете, они тогда были повсюду. А то и просто булку с кефиром из гастронома съешь и доволен.
Вечером шли на танцы в гостиницу «Москва». На втором этаже там играли модные ритмы: джаз и прочая «легкая» музыка.
— Шли туда на танцы с большой радостью, — послушать музыку, которую почти нигде не услышишь, потанцевать, с девушками познакомиться, — ностальгирует писатель.
«Все народы в гости к нам»
В 1957 году в Москве прошел Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Безусловно, это событие не осталось незамеченным для молодого Безелянского.
— Грандиозный праздник был, все только об этом говорили, вся страна готовилась, — рассказывает писатель. — Столько людей разных культур, цвета кожи, расы мы не видели никогда ни до, ни после. Для такого любознательного человека как я, это была возможность познать мир, не выезжая из страны. Конечно, этой возможностью пользовался: знакомился с людьми, общался, делился мнениями, впечатлениями о книгах, фильмах. Чудесный был фестиваль.
Кстати, к этому фестивалю в Москве появилось множество автоматов: по продаже воды, газет, мороженого, да чего угодно. Появились они раньше, но настоящий бум начался в конце 50-х.
— Очень было удобно, — считает Безелянский. — Был, например, автомат-одеколон: кидаешь 15 копеек, нажимаешь на кнопку, и он тебя орошает приятным ароматом.
Юрий Безелянский считает, что «старая Москва» худо-бедно продержалась до 60-х. Потом стала не только расширяться за пределы исторических границ, но и меняться, не в лучшую, по мнению писателя, сторону.
— Столько уничтожено было мест в 60-80е, и этот процесс продолжился в 90-е, до сих пор идет. Конечно, было в модернизации столицы и хорошее, да и сейчас есть. Но я редко узнаю свой город, свою Москву. Той, настоящей Москвы больше нет.