«Наша задача — лечить и помогать»: интервью с московскими ветеринарами

Я — ветеринарный врач, специалист по болезням птиц (в народе нас называют «ветврачами-орнитологами», хотя на деле орнитологи — это биологи, изучающие птиц в природе). Но я немного неправильный врач, поэтому тащу «работу» и домой в том числе: занимаюсь волонтерством, в частности реабилитацией и подготовкой к возврату в природу пострадавших диких сов, дневных хищных птиц и некоторых других видов. Помимо волонтерской деятельности, я веду прием по записи в клинике «Золотое Руно» в Москве, а еще работаю врачом пернатых пациентов Санкт-Петербургского Центра реабилитации диких животных «Сирин» (веду их консультативно в удаленном доступе и езжу в командировки).

На предмет «как я к этому пришла» мне очень сложно рассуждать: у меня достаточно прямолинейная судьба в целом, поэтому я интуитивно и быстро нашла свою «нишу», ни разу не задумавшись на предмет других профессий.

Больше всего нравится в работе, конечно, полное выздоровление диких пациентов и их возврат в природу. Меньше всего — человеческий фактор со стороны клиентов, как и в остальных профессиях, наверное.

О бездомных животных и приютах

Я официально числюсь ветврачом в штате Центра реабилитации и реинтродукции «Сирин», еще на приеме регулярно бывают волонтеры с птицами из частных центров помощи нашего московского региона — «Воронье Гнездо» и «Дно Болота». Удаленно консультирую на постоянной основе волонтеров по хищным птицам из Новороссийска и периодически — волонтеров из других городов России.

У нас, птичников, несколько иная специфика, нежели у приютов. В основном в Центры обращаются с подобранными дикими пострадавшими птицами — травмированными, стреляными, птенцами и так далее. Соответственно, основная задача Центров — реабилитация и возврат животных в естественную среду обитания. Отказники домашних птиц также иногда «проскакивают», но это не стихийное бедствие, как в кошачье-собачьей теме. Хотя, к сожалению, отношение к некоторым экзотам у людей зачастую откровенно скотское (цитата: «сдохнет — купим нового, лечить дороже выйдет»). На рынке слишком много мелких и легко дающих потомство экзотических птиц с плохой генетикой и слабым здоровьем, которые обесцениваются в глазах покупателей.

Я вижу единственный выход: поднимать общую осведомленность о грамотном содержании в неволе, правильных рационах, симптомах болезней, первой помощи, необходимости профилактических диспансеризаций, недопустимости любительского бесконтрольного разведения в среде содержателей птиц, как новичков, так и любителей. Чем я, многие коллеги, волонтеры, продвинутые киперы и занимаются в соцсетях. Это дает свои плоды: в последние годы как минимум в среде киперов стала популярной тема правильного питания попугаев в неволе, многие с удовольствием делятся примерами своих рационов под хештегами #bird_food, #parrot_food и т.д. Также стала общедоступной и популяризированной тема грамотной помощи подобранным диким птицам — многие в курсе Центров реабилитации, знают что сову/цаплю/чайку/снегиря не нужно лечить «на коленке», а стоит передать специалистам, которые в курсе специфики работы с дикими животными.

Любимая история

Историй много и становится больше с каждым годом, каждое успешное выздоровление клиентского пациента или возврат в природу дикой птицы — отдельный маленький сюжет. Но хэппи-энды не запоминаются, в память врезаются в основном неудачи, когда пациентов вытянуть не удается, даже если от тебя в данном случае ничего не зависело и твоей вины здесь нет.

До сих пор, например, помню выводок ушастых совят-слетков. Слеток — это возраст молодой птицы, когда она еще не умеет летать, но покидает гнездо и исследует родительскую территорию «пешком» и короткими перепархиваниями; подбирать слетков не нужно, если они не травмированы, родители сами о них позаботятся. Люди «спасли» их по незнанию, по сути украв их у родителей из природы, и кормили говядиной чуть меньше недели. Хотя кормить совят можно только мышами. Ко мне нашедшие обратились, когда совята были уже умирающими, в критическом состоянии — неправильное питание даже в течение всего нескольких дней привело к рахиту, искривлению костей конечностей и ребер, они не могли нормально двигаться и даже дышать из-за неразвитой грудной клетки. Итог был печальным, погиб весь выводок. На правильных же кормах и на терапевтической поддержке препаратами нам удается выкармливать совят даже с птенцового возраста слепых пуховчиков, а современные методики адаптации позволяют в дальнейшем подготовить их к возврату на волю. Так что итог мог бы быть радикально иным, если бы люди обратились к специалистам сразу…

Я работаю в ветеринарном центре «Вет-Макс» в г. Пушкино, Московская область. Моя основная специализация — кардиология. Работаю в суточном графике и так сложилось, что днем я кардиолог, а ночью веду прием и как врач общей практики, даже иногда оперирую.

Как я к этому пришла? Если честно, не я нашла кардиологию, а кардиология нашла меня. Мечтая в детстве лечить животных, я представляла себя в самых разных ракурсах, но никогда бы не подумала, что выберу именно эту специализацию. В один прекрасный момент по стечению обстоятельств попала на курсы по кардиологии и… влюбилась. С 2014 года, полностью пройдя обучение, я стала практиковать по своей основной специализации и ни разу не пожалела. Но и оставить общую практику не смогла. Так и тружусь — на два фронта.

Не представляю себя в другой профессии: я люблю своих пациентов, они не всегда отвечают взаимностью, но это нам не мешает. Большие и маленькие, хвостатые и усатые, добрые и нервные — мы за них в ответе. И те, кто дал им дом, и я — как их врач. Конечно, мне нравится им помогать, я радуюсь вместе с ними, переживаю когда им плохо и больно, счастлива, когда могу вылечить их или помочь хозяевам обеспечить хорошее качество жизни для пациентов с хроническими заболеваниями.

О бездомных животных и приютах

С большими приютами я уже не работаю, если честно, не хватает времени и сил. А вот с маленькими частными передержками и волонтерами — да. Бездомных животных у нас в стране действительно много. Если бы мы могли предотвратить бесконтрольное разведение, их было бы меньше. Мы советуем кастрировать и стерилизовать животных, не предназначенных для разведения, но далеко не все владельцы на это идут. И появляются вынесенные на помойку котята и щенки от рожавших «для здоровья» или «от случайной связи» домашних питомцев. Так же много брошенных животных, да и потерянных. Люди избавляются от питомцев по самым разным причинам, но я никогда не смогу понять подобной жестокости.

Любимая история

Когда в одном из сетевых магазинов нам выдали очередные мелкие бесполезные игрушки в виде шариков-мячиков, я посмотрела что это, насколько оно может быть рентген-контрастно и выкинула в мусорку на выходе (у меня два кота, ребенок и собака, таким вещам не место в нашем доме).

Буквально через неделю я с воплем «оле-оле-оле, чемпионат по футболу!» достала из престарелой овчарки 12 этих мячиков. 12! Ладно еще один, ну два, но дюжина! Самое интересное, что они вышли бы сами, если бы два одновременно не заклинило между собой в тонком кишечнике. Операция прошла успешно, собаку давно уже выписали… Но, видимо, ненадолго. Именно эта овчарка раз в полгода что-нибудь интересное да съест. Вот как обостряется ее хронический гастрит, становится больно, так она и глотает несъедобное. И не успеваем мы пролечить ее после операции и заняться желудком вплотную, как собака опять на операции. И так по кругу. Из этой бедной овчарки доставали все, от женских кружевных трусиков до ручки от сломанного ножа. От нее же я узнала, что памперсы прекрасно перевариваются, остается лишь тонкий целлофан, покрывающий его снаружи, да и тот у крупных собак выходит на вазелиновом масле без особых проблем. Вот такая собака-копилка.

Последние 4 года я работаю в Инновационном Ветеринарном Центре.

Я специализируюсь на реабилитации животных после травм, ортопедических и неврологических операций, при неврологических и ортопедических заболеваниях. Шла к этому на протяжении 4-х лет.

Во время учебы в институте работала ассистентом ветеринарного врача, затем, после окончания — ветеринарным врачом-терапевтом, дальше специализировалась на интенсивной терапии, реанимации и анестезии. Это эмоционально тяжелые специализации из за своей специфики: в реанимации лежат тяжелые пациенты, некоторые с хроническими, неизлечимыми заболеваниями. А когда понимаешь, что не можешь помочь, начинается апатия и депрессия. Анестезия в этом плане выручала, чаще всего анестезиолог дает наркоз, чтобы хирург помог пациенту. Но я не переставала искать специализацию, которая позволит мне максимально помогать моим пациентам и радоваться вместе с ними и их владельцами.

О бездомных животных и приютах

Мы как отделение сотрудничаем с множеством волонтеров, которые занимаются спинализированными животными, то есть теми, которые не могут самостоятельно ходить. Масштабы проблемы бездомных животных в России огромны, а самое неприятное, что у нас нет законов, действительно обязывающих граждан заботиться о питомце, которого они завели. И нет наказания за то, что такое животное выбрасывают на улицу или над ним издеваются. Поэтому с каждым годом бездомных животных все больше, а приюты имеют только частную поддержку, поэтому не справляются с таким количеством.

К сожалению, чтобы хоть как-то облегчить эту ситуацию, нужно начинать именно с законов и штрафных санкций, а также с формирования службы, которая действительно будет за всем этим следить не «спустя рукава». Мой совет — берите из приюта не задумываясь! Чаще всего там привитые, кастрированные животные. Большинство из них абсолютно здоровы. Много породистых животных. Берите, но только если действительно готовы взять на себя ответственность и выстраивать адекватные отношения с таким животным или стать ему семьей. Помните, что его уже один раз бросили. А может, и не один…

Любимая история

Тяжело выделить какую-ту одну историю или какого-то одного пациента. Те животные, которые попадают в мое отделение, ко мне и моим врачам, априори особенные. Это могут быть такие пациенты, которым больше никто не может помочь или наоборот, которым уже помогли, например, невролог и хирург. Мы, реабилитологи, завершаем процесс выздоровления, как бы «отшлифовываем» результат командной работы нескольких специалистов. Больше всего наверно, мне запоминаются истории с отказными пациентами. С теми, кого владельцы хотят усыпить, в связи с отсутствием средств на лечение или с невозможностью ухода после специфических операций.

Взять например того же бульдога, о котором выше шла речь. У него были судороги и он не мог ходить. Сначала его поместили в интенсивную терапию, где врачи-реаниматологи и неврологи купировали судорожный и болевой синдромы, сняли отек с головного мозга. Затем он прошел осмотр кардиолога и хирурга и, наконец, когда состояние стабилизировалось, его направили к реабилитологам. Несколько недель мы занимались его восстановлением. Теперь это веселый пес, который не только ходит, но и бегает, и играет. В общем, живет полной жизнью и это полностью заслуга командной работы врачей нашего центра!

Я сейчас работаю сразу в двух местах: в клинике «Беланта» и в клинике «Доктор Вет». Я специализируюсь на работе с экзотическими животными: грубо говоря, все, кроме кошек и собак. Лечил я и кенгуру, и дельфинов, и рыбок всяких. Рептилии, птицы, приматы, грызуны, сумчатые, рукокрылые… Список можно продолжать долго, проще сказать, кого я не лечил.

Пришел я к этому где-то в 2010 году, постепенно. Я учился везде и всюду, как говорится, «читайте книги, в них обо всем написано».

О бездомных животных и приютах

Любимая история

Практически все истории экзопатолога связаны с нарушением содержания животных, не может быть забавных, тут скорее боль и страдания. Однажды, например, ко мне попала циветта, это такая пальмовая кошка, которая ест кофейные зерна и на выходе получается сорт кофе копи лювак (я пробовал, по-моему, так себе). Она жила в контактном зоопарке, собственно, потому ко мне и попала, что ее нельзя в таких условиях содержать.

Из историй без плохого конца вспоминаю, как ко мне на прием привезли какаду, просто на осмотр. В переноске, как положено, шарфом укутали. Этот малый, как только шарф размотали, стал щемиться к решетке, но, увидев меня в форме, поднял лапу и сказал: «Пока-пока!», затем бодро улепетнул к дальней стенке переноски. В итоге осмотр мы провели, мои серьги в ушах его необычайно заинтересовали, все прошло хорошо.

Я мечтала быть ветеринаром всегда, по крайней мере с 6 класса, и у меня есть письменное подтверждение. Помните, раньше у нас были анкеты с вопросами (любимый цветок, кем ты хочешь стать, когда вырастешь и прочие вопросы)? В моей анкете на первой странице написано, что мне нравится профессия ветеринара! До 2011 года, когда меня впервые поставили в смену хирургом, на каждый праздник я загадывала только одно желание — стать врачом.

Я училась в Аграрном техникуме, потом заочно в университете, ездила на мастер-классы по офтальмологии и до декрета вообще активно посещала все доступные лекции, семинары и конгрессы на интересующие меня темы. Сейчас мне этого очень не хватает, конечно.

С выбором основной специализации проблемы не было, я всегда хотела оперировать и как-то не представляла своей работы без этого. С дополнительной было сложнее — я не хотела вообще выбирать, мне было достаточно хирургии, но начальство было другого мнения и на первые мастер-классы меня отправили добровольно-принудительно. Потом, конечно я полюбила свою специализацию и считаю ее очень важной: это же глаза!

О бездомных животных и приютах

У нас много клиентов с щенками: люди давно хотели собаку и решили ее взять сейчас, когда они дома и щенок будет под присмотром. Другие, наоборот, отказались от этой затеи, потому что не уверены в финансовой ситуации — будет ли на что завтра купить еду себе, не говоря уж про собаку? Я понимаю и тех и других.

Про приюты — мы стерилизовали и кастрировали животных из фонда «Рей», лечим команду «Боксер 112». В нашем сообществе много владельцев, которые подбирают, лечат и пристраивают животных, — они стали для нас не просто клиентами, а хорошими друзьями.

Проблема бездомных животных просто катастрофическая, ее недооценивают очень сильно. Сейчас ситуация станет еще хуже — в частных приютах уже не хватает рабочих рук и еды по понятным причинам. Что поможет? Стерилизация, стерилизация и еще раз стерилизация. Да, предрассудки по поводу кастрации и стерилизации все еще сильны, кому-то жалко оперировать, кто-то боится наркоза и так далее. Надо вести просветительскую работу на эту тему, не жалеть времени, чтобы объяснять важность этого людям, особенно сейчас, перед дачным сезоном.

Если самок люди еще хотят стерилизовать, чтобы у них самих проблем не было, то про котов часто слышу «да выпустим его на даче, пусть гуляет». Он-то погуляет, спарится с местными кошкам, которые потом родят котят. Городские к осени разъедутся, а две-три семьи местных будут всю зиму кормить по 20 кошек на участке и спрашивать «У них у всех глаза гноятся, но они в руки не даются, что можно сделать, как их полечить?». Плюс при спаривании коты могут заразиться вирусными лейкозом и иммунодефицитом кошек.

Считаю, что эта проблема вообще требует комплексного подхода. Безусловно нужно улучшить финансирование приютов, хотя бы вместо очередного перекладывания плитки. Про то, как брать собаку или кошку из приюта — очень сложная тема. Я всеми руками, ногами и лапами за, но люди не понимают, с чем они столкнутся, если берут не щенка или котенка. Скорее всего это будет животное со сломанной психикой, требующее большого объема работы, знаний в области зоопсихологии, а у нас у людей со знаниями не очень.

Любимая история

Как-то вечером к нам пришли люди с китайской хохлатой собачкой: пес умудрился на нижнюю челюсть нацепить моток скотча, и бобина застряла за клыками. Он был нервный, пытался кусаться.

Мы вкололи ему седативный препарат (успокоительное), и пока он засыпал, я побежала на второй этаж. Похватала там всякие инструменты травматолога — пилы, костные кусачки, все хозяйственные инструменты для ремонта и с этим всем прибежала вниз. Лица владельцев надо было видеть, конечно.

План был такой: я собиралась как нибудь распилить бобину, но пес никак не желал засыпать. Я говорю ассистентке: Юля, давай катетер ставить (чтоб добавить наркоз в вену), она отошла к шкафу за катетером и всем необходимым, а я вертела эту бобину на челюсти, как головоломку. И — хоп! — скотч у меня в руках, сняла как-то, сама не поняла, как. И Юля мне: «ну вот, опять ты все без меня сделала».

А вообще у каждого врача есть по пятку историй про пупок, про который подумали, что это лишай, про соски, которых не может быть у котов, про страшную опухоль на животе, которая оказалась жиром и так далее. Ну и коты, про которых думают, что они кошки и наоборот.

Я увлекалась биологией с пятого класса: думала, куда поступать, на биофак МГУ или на ветеринарного врача, в итоге выбрала второе. И уже к середине первого курса совершенно точно поняла — это мое.

Закончила аграрный факультет РУДН в 2011 году по специальности «ветеринария» и тогда же начала работать врачом, до этого три года работала ассистентом.

О бездомных животных и приютах

Я сотрудничаю со «Спасенной жизнью». Занимаюсь массовыми стерилизациями бездомных кошек и кошек, которые живут на небольшой территории большим поголовьем.

Я считаю, что как можно больше животных должно быть стерилизовано, привито и, конечно, все приютские животные должны найти новый дом и свою семью. Некоторые приюты предъявляют слишком высокие требования в потенциальным владельцам, поэтому у людей пропадает всякое желание брать питомца. При том что в приютах животные живут в клетках, и весьма скученно, что явно не добавляет им здоровья и радости жизни.

Любимая история

Когда я еще работала ассистентом, к нам в клинику однажды привезли рысь. Это была домашняя рысь, ее держали в вольере на дачном участке. У нее была сломана лапа, и я за ней ухаживала: меняла ей повязки, колола уколы. Рысь относилась к этому совершенно спокойно, давала себя гладить. А через несколько дней, когда она немного восстановилась после операции и ее увезли домой.

Я не врач, я работаю ассистентом хирурга Кирилла Александровича Мартынова в клинике «Кот и Дог». Филолог по первому образованию, отработала больше пяти лет в сфере диджитал-маркетинга, бизнес-девелопмента, борьбы с фродом. Но баланс с собой обрела благодаря… хорькам. Я закончила курсы генетики с основами селекции в МГУ, получила сертификат академии Скрябина после курса по разведению и содержанию хорей — и, бросив предыдущую карьеру, ушла в ветеринарию на позицию ассистента к врачу, у которого несколько лет наблюдаю своих зверей.

О бездомных животных и приютах

Несколько приютов привозят к нам своих животных — это, например, приют хорьков «Дом и Ко», приют кошек и котов «Ласковый Зверь». Приносят найденных зверей и обычные люди. Наша задача — лечить и помогать. И мы посвящаем этому свою профессиональную, а порой и личную жизнь.

Любимая история

Таких историй у каждого в практике немало, сложно выделить… расскажу одну из своего топа смешных мотиваций хозяев делать что-то неправильно.

Домашним хорькам необходимо стричь когти. Раз в 2-3 недели. Отросшие когти нарушают походку, работу связок, крайне травмоопасны и попросту больно царапаются.

Так вот, молодая пара с хорьком, когти которого больше напоминали орлиные, объяснила, что раз мальчишка кастрирован, они считают своим долгом оставить ему хоть что-то природное. Занавес.

Мы посмеялись от души, конечно, но мораль такова: не стоит излишне очеловечивать своих животных и тем самым лишать их необходимого ухода. Будьте чувствительны и вместе с тем рассудительны — и будем вам счастье.