Мученики, отчаяние, ад: как работают фильмы Паскаля Ложье
15 июня в видеосервисе Wink состоялась премьера психологического триллера «Их было десять» — современной адаптации шедевра Агаты Кристи. Сериал снял Паскаль Ложье, довольно знаменитый и очень неординарный режиссер. В честь премьеры Time Out предлагает углубиться в творчество автора и разобраться в том, из чего состоят фильмы Ложье, которые зачастую вызывают много вопросов.
Манера съемки
В 2004 году Паскаль Ложье поставил свой первый полнометражный художественный фильм — «Сэнт Анж». Главная героиня Анна приезжает на работу в детский приют после его закрытия и сталкивается с паранормальными явлениями, которые являются отзвуками трагических событий прошлого.
Формально «Сэнт Анж» относится к жанру мистического триллера, но по форме, настроению и посылу лента очень близка к экзистенциальной драме. Ложье делает упор на сдержанность, а также статичные и выверенные планы. Это ранний стиль режиссера: в более поздних работах он будет выбирать другие решения.
Оператор фокусируется на мельчайших деталях, общих мизансценах, где героиня исследует приют и крупных кадрах, которые фиксируют эмоциональное состояние персонажей. Иногда кажется, что камера сама пытается исследовать обветшалый дом и проследить за метаниями героев со стороны.
Темп и манера повествования отлично сочетаются с личной драмой героев и меланхоличной послевоенной разрухой. Атмосфера «Сэнт Анжа» передает не столько присутствие мистики, сколько внутренний надлом персонажей, отзвуки войны, веяние смерти и безнадежности.
Во всех своих работах Ложье погружает зрителя в состояние меланхолии. Но, начиная с «Мучениц», элегическое настроение наступает только после прохождения через так называемый ад. Язык этого фильма, под стать новому французскому экстремизму, очень жесткий. Невыносимые сцены «Мучениц» разворачивают перед нами не только сюжетные ходы, но и сложные авторские метафоры, которые впиваются в сознание, словно иглы.
История начинается с того, что девочка по имени Люси спасается из заточения, в котором ее истязали, и попадает в приют, где знакомится со своей сверстницей Анной. Спустя пятнадцать лет главная героиня находит своих мучителей и убивает их, а потом пытается скрыть следы преступления с помощью своей подруги.
Помимо этого Люси переживает из-за того, что когда-то не смогла помочь другой пленной девушке. Подсознание героини играет с ней злую шутку, придавая этим чувствам материальную форму. Люси мерещится, что та самая страдалица ее истязает — но в реальности она наносит увечья сама себе. В середине фильма героиня умирает, потому что эти раны оказались слишком страшными. А ее подруга Анна попадает в руки секты экспериментаторов, которая, как оказалось, пытает людей, чтобы увидеть в их глазах божественное просветление.
Лента создает атмосферу тревоги и страха с самых первых кадров, демонстрируя бегущую искалеченную Люси. Этот эффект усиливает подвижная, нервная камера. Чувство загнанности, преследования и приближающейся опасности будет сопровождать зрителя на протяжении первой половины ленты. Вплоть до второй части камера остается максимально активной: она мечется, гоняется за героями, подбирается максимально близко, а порой будто сама кромсает и калечит героинь.
Схожую манеру можно съемки можно увидеть в «Стране призраков», где героини также оказываются заперты в безумной мясорубке. Двое гротескных маньяков держат в своем доме и истязают двух девушек, Бет и Веру.
Ложье выдерживает баланс между динамикой сюжета и точечным замедлением, выбирая максимально подходящие моменты для паузы. Особенно это заметно в «Стране призраков». Камера застывает, позволяя зрителю сосредоточиться на сложных мизансценах и компоновке деталей, из которых выстраивается локальная версия ада.
Третий полнометражный фильм Ложье, «Верзила», снят более сдержанном формате. Действие разворачивается в загнивающем американском городе Колд-Рок, где постоянно пропадают дети. Местные легенды гласят, что их забирает к себе таинственный высокий человек. Режиссер фокусируется на течении жизни городка, фиксируя как отдельные ее составляющие, так и общую картину разложения и тоски.
Музыка
Добиться точной передачи как общего настроения картины, так и состояния отдельных героев позволяет музыка. В «Сэнт Анже» строгому и меланхоличному повествованию соответствуют тягучие инструментальные мелодии, причем громкость и напряжение звучания периодически нарастают. Эти саундтреки разбавлены убаюкивающими композициями, а также инородными шумами и звуками — например, детским смехом и песенками.
Чуть более динамичная, но во многом схожая тональность используется в «Верзиле»: сдержанные, «холодные» композиции отражают процесс загнивания тихого городка.
В первой половине «Мучениц» Ложье заметно отходит от этой концепции. События картины сопровождаются оглушительными драйвовыми композициями, которые усиливают тревогу и ощущение опасности. Основные темы этого боди-хоррора — мученичество, потеря и терзания от невозможности помочь ближнему. Поэтому периодически на смену динамичному саундтреку приходит меланхоличная музыка: чем ближе к финалу, тем выразительнее она звучит, предвещая неотвратимость смерти.
«Страна призраков» держится в более четких жанровых рамках, поэтому там используется соответствующая музыка. Как и полагается хоррору, лента режет слух в предсказуемые моменты, пугая тяжелыми композициями и резкими вставками.
Пространство, декорации, интерьеры и тона
Как правило, действие в картинах Паскаля Ложье разворачивается в ограниченных пространствах. Это может быть дом или пыточная в подвале или даже маленький городок. Всех героев объединяет то, что они оказываются стеснены в своих передвижениях: причем как откровенно насильно, так и из-за собственных внутренних ограничений. Для пространств Ложье характерны грязь, обшарпанность, а также тусклые, грязные, болезненные тона. Однако конкретные локации все же выглядят по-разному в зависимости от общей стилистики фильма.
Приют в «Сэнт Анже», например, производит впечатление болезненности и разрухи, и хотя в пустом здании преобладают холод, свет и простор, это не отменяет давящего ощущения. Спускаясь вслед за героиней в подвал, мы видим истлевшие игрушки, гниль и распад: жизни в этому месте нет, только смерть, которая постепенно разрастается по всему дому. Подобным образом устроены и основные пространства «Верзилы», где патологичен как город в целом, так и его отдельные составляющие.
Более строгие «Мученицы» используют контраст между элитной буржуазной квартирой и аскетичной пыточной со стулом и цепями. Более интересна в этом плане «Страна призраков». Ее пространство отсылает одновременно к «Дому 1000 трупов» Роба Зомби, «Проклятию Аннабель» и «Мертвой тишине» — или вовсе к домику злой ведьмы из страшной сказки. Тут уже преобладают приглушенные коричневые, красные и желтые тона, узкие давящие проходы, обилие гротескных кукол, горящие лампы, в свете которых отражается внутренний ужас героинь.
Зачастую Ложье погружает своих героев в нарочитую тьму. Обычно это происходит в моменты как душевных, так и физических страданий — это усиливает ощущение безысходности, страха и тотального отчаяния. В «Стране» это состояние практически не прерывается, за исключением тех моментов, когда одна из девушек запирается у себя в подсознании. Можно заметить, что в этой тьме героини «Сэнт Анжа» и «Мучениц» порой обращают взор к небесам, и Ложье акцентирует внимание на этом, освещая их лица в момент мольбы.
Погружение в ад
В каждой своей картине Ложье выстраивает мир, полный экзистенциального отчаяния: его можно назвать адом. При этом нужно отметить, что ад у Ложье не обязательно привязан к конкретной локации: он простирается сквозь историю, время и пространство.
Во всех трех картинах герои изначально находились в мире, полном страданий. В «Мученицах» об этом настойчиво рассуждает пожилая сектантка, говоря о жертвах тех или иных обстоятельств. В «Сэнт Анже» приют — это своего рода разрушенная послевоенная страна, где нет места для детей и новой жизни. В «Верзиле» главная героиня прямым текстом говорит о мире, в котором правит порочная система и царит безнадежность. Ее речь сопровождается кадрами страшного положения людей из разных стран мира.
Однако из стартовой точки герои начинают движение в еще более глубокую бездну. Погружение на дно, как правило, проходит через несколько пространств, за каждым из которых следует переход в другую точку.
В «Сэнт Анже» дети, пережившие войну, были убиты в подвале с целью избавления от мук, после чего попали в некий Лимб. Они были освобождены от земных страданий, но не смогли попасть в рай, застряв в помещении, напоминающем больницу стерильными белыми стенами и ярким освещением.
В «Мученицах», где, кстати, прослеживается влияние Данте, Анна подвергается вивисекции и освобождается, выходя на контакт с трансцендентным: только выход за рамки бытового, чувственного опыта может ее спасти. В «Верзиле» главная героиня с мужем похищали детей из неблагополучных семей, потому что им казалось, что они пребывают в отчаянном положении, и через катакомбы вывозили их из «ада» в «лучший мир».
В «Стране призраков» героиня опять же изначально находились в мире, где в любой момент можно столкнуться со смертью: она разъезжает на детском фургончике, высекая в маленьком городке целые семьи. Далее произойдет движение по тому же циклу — локальный ад, страдания и избавление.
Все концовки Ложье оставляют зрителя в печальных размышлениях. Мы знаем, что героиня «Сэнт Анжа», Джудит, выбросила свои таблетки и планирует построить новую жизнь за пределами приюта, ставшего пепелищем. При этом ее надежды будущее по меньшей мере неоднозначны. В последующих картинах режиссер предельно ясно декларирует повсеместность смерти, которая может прийти в виде войны, болезни, мора, маньяка, бедноты или обычной случайности, скажем, аварии.
С этой точки зрения хэппи-энд «Страны призраков» тоже оказывается условным. Героини смогли избежать смерти, но это не значит, что ее вовсе не осталось и девушки больше с ней не столкнутся. В «Мученицах» в мире, от оков которого избавилась Анна, осталось много боли. В «Верзиле» в умирающем Колд Роке царит разруха, а родители страдают без своих детей — еще одна двойственная тема.
Жанр
Жанр хоррора отлично подходит для картин Ложье как способ выражения. Каждый раз автор занимается кропотливым поиском формата и отлично работает как с боди-хоррором («Мученицы»), так и с каноном мистического триллера («Сэнт Анж»).
Однако лейтмотивы его работ простираются далеко за пределы условностей. Режиссер использует жанровые модели и архетипы в качестве отправного пункта для своих экспериментов, достижения свободы и выхода за рамки политкорректного кино.
Так «Сэнт Анж» из мистического триллера вырастает в драму, где каждый из героев проходит свой собственный кошмар, переживает экзистенциальный ад и пытается прийти к избавлению.
В экстремальных «Мученицах» переплетаются сразу три темы: погружение в прошлое, драматичная линия между девушками и самая главная — мученичество. Кровавые интерлюдии при этом работают скорее как способ выражения внутреннего ада, для финального катарсиса это не так уж необходимо. Недаром ближе к концу фильм сбавляет темп. За это время зрителя оказывается подготовленным к тому, что героиня освобождается от телесности и достигает ясности духа. Мы видим, как сектанты пытаются получить нового мученика: на тему жития наслаиваются научные эксперименты, а образ Анны в финале близок к образу святого Варфоломея.
«Верзила» с его мистической атмосферой и сказочным намеками постепенно эволюционирует в сторону реалистичной драмы о неизбежных страданиях, разлагающейся морали и загнивающем мире. «Страна призраков» и вовсе выворачивается наизнанку дважды: фильм сперва кажется кровавым слэшером, затем — мистическим триллером и в финале снова оказывается слэшером. Помимо этого фильм работает с выявлением травм, фрейдистских мотивов и детских страхов. В этом мире призраками могут быть не только умершие, но и живые.
Однако куда больше, чем сюжетные повороты и игра с жанрами, в «Стране» интересен налет сказочности. Детский фургончик — самое настоящее воплощение страшилок о злых существах, заманивающих детей и забирающих их навсегда. Кукольный домик похож на обитель ведьмы. А бессловесные маньяки, Ведьма и Великан, оказываются классическими антигероями из сказки, похищающими детей, чтобы съесть их на ужин.
Здесь сталкиваются две составляющие фильма: кошмарная реальность и страшная сказка. Они перемешиваются во взрывоопасном коктейле, попеременно вытесняя друг друга. Побеждает, конечно, реальность, но менее тревожно от этого не становится.
Гротеск у Ложье принимает ровно настолько жесткую форму, насколько жесток может быть мир, где люди становятся маньяками, жертвами и мучениками. Жанр ужаса позволяет наглядно показать худшие проявления человеческой природы и выразить спрятанные страдания.
Образ зла
Что касается зла, то в каждой картине Ложье оно принимает разную форму. За счет этого в фильмографии автора формируется более полная и плотная картина мира: от точечного можно прийти к более масштабному.
В «Сэнт Анже», например, мы узнаем, что Анна стала жертвой группового изнасилования; но еще более глобальным злом предстает война, погубившая множество жизней: ее отпечаток остался и на приюте, ставшем пепелищем для невинных душ.
В «Мученицах» сектанты-экспериментаторы подвергают пыткам людей с целью узреть божественное просветление. Однако в одном из эпизодов героиня Катрин Бежен говорит про страдания, демонстрируя фото с умирающими: они стали жертвами казней, болезней, несчастных случаев и собственных мужей. «Верзила» — фильм о глобальном зле, который открыто говорит о повсеместности страданий и круговой поруке говорит. А в «Стране призраков» зло разъезжает фургончике и может постучаться в любой дом.
Мучителем могут стать и собственные внутренние демоны. Этот момент ярко представлен в «Мученицах»: Люси испытывала невероятные страдания, так как в детстве не помогла другой пленнице.
При этом найти защиту крайне сложно где бы то ни было. Автор разрушает иллюзии относительно полиции и даже церковного приюта, который в кино обычно предстает символом безопасности и надежности. В «Сэнт Анже» приют оказался бессилен, в «Мученицах» героиня не смогла найти в нем спасения от внутренних терзаний, а в «Верзиле» учреждение и вовсе фигурировало в разрушенном виде.