Потомок принцев, Королева фей и человек-невидимка: 20 фактов о Бенедикте Камбербэтче

Иллюзий по поводу актерской профессии у Камбербэтча не было никогда. Его родители — Тимоти Карлтон и Ванда Вентем — тоже были актерами, поэтому наш герой рос не дома и не на улице, а в репетиционном зале.

«Я с самого детства знал, что актерство — это пролетарское занятие. Тебя могут не оценить и уволить, снять со спектакля, не взять в проект. И ты никогда не знаешь, когда получишь чек в следующий раз: если ты встал на эту дорожку, у тебя никогда не будет постоянного места работы и фиксированной зарплаты. И даже если тебе повезет, и ты заработаешь себе хоть какое-то имя (а сколько у нас безымянных актеров!), ты не можешь ничего планировать загодя. Потому что всегда зависишь от звонка своего агента: в любую минуту он может сообщить тебе — завтра ты должен быть на каких-нибудь пробах. Все эти “тонкости” родители знали, поэтому очень не хотели, чтобы я шел их дорогой».

Дети, которых отдают учиться в интернат, как правило, ненавидят эти закрытые школы. Но крошка Бенедикт был исключением! Родители устроили его в легендарный «Хэрроу» — старейшее заведение, куда аристократы самого высокого полета отдавали своих сыновей с 1571 года. Впрочем, будущий актер влюбился в эту школу вовсе не за то, что в нем когда-то учились Уинстон Черчилль и лорд Байрон.

«Раньше я все время был среди взрослых, практически жил за кулисами. И вдруг я попадаю туда, где нет родителей! Кругом только дети — и все мальчишки! Боже, я словно попал в многодетную семью, у меня как будто детство в этот момент началось! И наплевать на муштру и дисциплину: я жил среди сотни братьев, и это было прекрасно!».

Именно в школе Бенедикт Камбербэтч впервые понял, что сцена — это лучше место на свете. За этот урок спасибо обычным учителям в интернате: им надоело, что беспокойный парень постоянно срывает учебный процесс, и они решили направить его энергетику в мирное русло.

Дело в том, что Бенедикт с детства обожал паясничать и веселить окружающих: корчил рожицы, разыгрывал сценки, разговаривал разными голосами… И делал это, разумеется, во время занятий. В любой другой школе у такого ученика начались бы проблемы, но юный Камбербэтч учился в «Хэрроу», поэтому его просто начали занимать в разных театрализованных мероприятиях, дабы дать непоседе возможность смешить друзей, никого при этом не отвлекая.

Когда Камбербэтчу исполнилось 12 лет, он получил первую серьезную роль. По иронии судьбы, это был Шекспир, в пьесах которого актер много играет до сих пор. Правда, тогда ему досталась роль… Королевы Фей из «Сна в летнюю ночь». Однако ничего удивительного: девочек в школе не было, поэтому женские персонажи доставались способным парням, чей голос еще не начал ломаться. Дебют оказался удачным, и вскоре Бенедикта ждала уже следующая роль — тоже женская, кстати.

Именно в «Хэрроу» будущий актер понял еще одну очень важную вещь: он хочет большую семью и хочет, чтобы в ней было как можно больше детей. Так вышло, что в интернате ему часто доводилось общаться с младшими, совсем юными учениками: учителя оставляли их нашему герою на попечение, и тот отлично справлялся с задачей. А когда ему исполнилось 11 лет, его старшая сестра, дочь матери от первого брака, родила ребенка, и Бенедикт охотно с ним нянчился. Так что можно сказать, что роль отца Камбербэтч начал репетировать еще в детстве, хотя, по словам самого актера, работать над ней он продолжает до сих пор. Сейчас у него трое сыновей: Кристофер Карлтон, Хэл Оден и Финн.

Родители Камбербэтча сделали все, чтобы у сына была другая профессия: им грезилась стезя политика или адвоката. Его поступление на факультет драмы Манчестерского университета стало для них настоящим шоком.

«Они дали мне такое шикарное образование, и я мог выбрать все что угодно, кроме актерства. Но эту привилегию я фактически швырнул им в лицо. И им понадобилось время, чтобы это принять. Помог Сальери из университетского спектакля “Амадей”. Отец сказал, что я просто обязан продолжать этим заниматься — ведь я играю в разы лучше него. От неожиданности я тогда чуть не заплакал. И в тот же вечер окончательно понял, что буду профессиональным актером».

В детстве будущий актер здорово натерпелся из-за своего необычного имени. Одноклассники даже прозвали его «огурцом», так как английское cucumber очень напоминало им фамилию Камбербэтч. А когда Бенедикт начал всерьез заниматься актерством, мать даже советовала ему взять псевдоним, как когда-то давно сделал его отец. Однако агент Камбербэтча и слышать не хотел о чем-то подобном: он был уверен, что «абсолютно непроизносимая фамилия поможет этому парню стать узнаваемым». Собственно, так и получилось.

По иронии судьбы, именно актеру-сладкоежке поставили самую необычную статую в мире. Дело в том, что телекомпания UKTV проводила среди зрителей опрос: кого из завсегдатаев британского телевидения они считают самым аппетитным. Публика выбрала Камбербэтча — и тогда в одном из супермаркетов нашему герою поставили памятник в полный рост из натурального бельгийского шоколада. Весило такое чудо килограмм двадцать, а работали над ним почти 250 человек.

Успех был оглушительный. К статуе, получившей прозвище «Шокобэтч», сразу же началось настоящее паломничество: обезумевшие от счастья фанаты делали селфи, обнимались с шоколадным красавцем, облизывали те части тела, до которых могли дотянуться, а самые дерзкие даже отламывали хрустящие пальцы и быстро съедали, наплевав на опасность оказаться в полицейском участке за вандализм.

Большинство актеров бегают от кинопроб, как от чумы. А звезды и вовсе начинают пылать праведным гневом, если их зовут на кастинг на общих условиях. У Камбербэтча же все наоборот! Пробы он обожает. Более того, он требует, чтобы они у него были. Например, на роль Хана режиссер Джей Джей Абрамс взял актера без проб. Однако Камбербэтч возмутился.

«Конечно, лестно получать подобные предложения. Но я ненавижу ситуации, когда приходится заочно оправдывать чьи-либо ожидания. Мне же не дают возможности доказать, что я могу справиться с ролью. К тому же я не получаю контракт в процессе отбора, не выигрываю кастинг честно, а это неправильно».

К счастью, Абрамс пошел актеру навстречу, и тот был приглашен на пробы, которые прошли на ура.

У Камбербэтча есть много профессиональных секретов, как лучше подготовиться к роли. Например, он может часами бродить по дому, бубня под нос свои реплики: эту привычку он перенял от отца.

А вот смех и плач он старается репетировать в закрытых помещениях, пусть даже в ванной или туалете. Все, чтобы не напугать сыновей. При этом он считает, что подобные тренинги очень важны.

«Каждый певец вынужден время от времени тренировать собственный голос, иначе он его потеряет. У драматических актеров проблема та же: они обязаны быть в тонусе. К тому же смех и плач очень схожи: они оба зависят от работы диафрагмы. Поэтому приходится регулярно смеяться и плакать».

 

 

Но однажды никакие уловки не помогли, и актер попал в серьезную передрягу. Дело было в ЮАР, недалеко от границы с Мозамбиком. В этом районе шли съемки мини-сериала «Путешествие на край Земли», в котором Камбербэтч получил свою первую большую телевизионную роль. График был плотный, потому, когда случился внеплановый выходной, актер вместе с друзьями мигом собрался и рванул на ближайшее побережье. Однако по пути им пришлось остановиться, чтобы поменять шину, и в этот момент из зарослей эвкалипта появилось шестеро человек. «Туристов» несколько раз обыскали, потом сильно избили, а Камбербэтча запихнули в багажник.

«Мне было страшно, невероятно страшно. Я вдруг понял, что значит “жить”, понял, что каждый человек приходит в этот мир один и покидает его в одиночестве. После этого мне захотелось прожить свою жизнь чуть менее заурядно. К счастью, я смог говорить спокойно с теми, кто меня бил. Я сказал им, что у меня слабое сердце, и что у меня начинается приступ, а это значит, что скоро в их багажнике будет лежать мертвый англичанин — и это не очень здорово. В конце концов, они начали друг на друга орать, а потом меня выкинули. Но острейшее ощущение реальности остается со мной до сих пор».

Впрочем, жизнь актера и без того трудно назвать заурядной. Так, сразу после школы он несколько месяцев провел в индийском Дарджилинге в тибетском буддистском монастыре, преподавая английский язык. За эту работу ему и еще четырем учителям ничего не платили: все оплачивалось опытом.

«Это был крошечный монастырь почти на самой вершине горы, где я жил жизнью монахов. На нижнем этаже, куда меня поселили, было очень холодно и ползали огромные пауки, зато, если я открывал окно, тучи оказывались совсем рядом и казались похожими на сухой лед, который перекатывается по столу. И все вокруг было непостижимо прекрасно: и природа, и философия, и образ жизни монахов».

«Это не было моим провалом в прямом смысле слова, но слишком многое шло не так. Наверное, я просто не был готов к чему-то подобному — и не имел нужных навыков справиться с ролью честно. Хотя труппа была прекрасная, да и режиссер замечательный, но найти путь к сердцу своего героя у меня так и не вышло. Да и с самодисциплиной у меня тогда появились проблемы: голова вечно где-то витала. В общем, на сцене я чувствовал себя невероятно потерянным. С другой стороны, ты никогда не станешь лучше, если не научишься проигрывать. Надеюсь, я научился».