5 спектаклей по современной прозе
«Благоволительницы»
Роман Джонатана Литтелла называют чуть ли не лучшим романом XXI века и последним значимым произведением о Второй Мировой войне. Это более 700 страниц мемуаров вымышленного бывшего офицера СС Максимилиана Ауэ, прошедшего войну от и до. Однако он представляет собой не воплощение зла, а человека, смирившегося со злом, пустившего его внутрь себя и сросшегося с ним. На первый взгляд.
Литтелл долгие годы не давал разрешения на постановки своего романа на российской сцене, но молодого режиссера Микиту Ильинчика благословил. Ильинчик сократил историю до двух часов и уместил ее в пространство небольшого кафе. Там под пристальным вниманием Благоволительниц-Эриний он отдает приказы и мучается от болей в желудке. 30 зрителей становятся свидетелями того, насколько зло банально, даже если оно высоко интеллектуально.
«Покорность»
Остался только год до описанных в романе Мишеля Уэльбека событий. Жизненный кризис профессора Сорбонны Франсуа разворачивается на фоне упадка его родной Франции. К власти приходят мусульмане, жизнь вокруг круто меняется, хотя сам он замечает только отсутствие коротких юбок на молодых девушках. Однако так или иначе он вынужден встраиваться в новую реальность.
Как для Уэльбека эта история никак не фокусируется именно на исламе, так и для режиссера Талгата Баталова она не только о Франции. Баталов подчеркивает легкость переустройства мира с помощью актеров, которые жонглируют ролями, как герои романа — верованиями. Алексей Розин одинаково прекрасен и обаятелен и как католический священник, и как новый ректор Исламского университета Сорбонна. О том, к чему приводит способность человека приспосабливаться к любым обстоятельствам, и рассказывает спектакль Талгата Баталова.
«День опричника»
Россия 2028 года в описании Владимира Сорокина — это ядерная смесь русского лубка и американского боевика. Один день опричника Андрея Комяги — рядовой день государева слуги, когда и с врагом народа расквитаться надо, и с союзным Китаем договориться, и частные вопросы решить. Три столпа нового русского Средневековья по Сорокину — это репрессии, коррупция и патриотизм. Неудивительно, что вокруг романа до сих пор идет много споров.
Удивление в свое время вызвало и то, что за роман взялся Марк Захаров — и поставил его по-ленкомовски, с имперским размахом. Дух Древней Руси прослеживается в роскошных костюмах, а единственный столп экономики — нефтяная труба — висит над сценой, как дамоклов меч. Однако режиссер отошел от Сорокина в сторону и дал Комяге шанс исправиться. Главный герой влюбляется, и любовь, оказывается побеждает не только смерть, но и слепой патриотизм.
«Соловьев и Ларионов»
Евгений Водолазкин столкнул в одноименном романе два времени — 20-е и 80-90е годы ХХ века — и двух людей. Молодой историк Соловьев пишет диссертацию о белогвардейском генерале Ларионове, пережившего все цунами века: и Гражданскую войну, и период репрессий, и умершего лишь в эпоху застоя. Однако, как написал автор, «что бы человек не изучал, он изучает самого себя». Жизни историка и генерала вдруг тесно переплетаются, как бывает только в хороших романах и в самой жизни.
Режиссер Айдар Заббаров переводит литературу на театральный язык кропотливо, точно, но не без потерь. Разобраться в сюжете, не прочтя роман, довольно трудная задача. Только сюжет — не самое главное для постановщиков: они акцентируют свое внимание на воздухе, заполняющем спектакль, его изменениях во времени, символах и рифмах эпох.
«Текст»
Выйдя из тюрьмы, главный герой романа Дмитрия Глуховского Илья Горюнов обнаруживает, что мир сильно изменился. Например, смартфон стал неотъемлемой частью жизни человека и его главным архивариусом. Желая отомстить лейтенанту ФСКН Хазину, упекшему героя за решетку, Горюнов становится обладателем его телефона и судьбы. Месть совершена, но сострадание и любовь оказываются сильнее гнева.
Максим Диденко не был бы собой, если бы не обошел стороной техническую сторону вопроса. Он задействует не только телефон Хазина, который Горюнов не выпускает из рук весь спектакль, но и еще несколько сторонних телефонных глаз — они следят за персонажами, каждым движением и фокусируются на деталях. В итоге роман превращается в театральный комикс или полнометражный киноклип, который снимается на наших глазах, но который исчезнет, как только зажжется свет.