Драматург Елена Гремина: «Никто не хочет рисковать с живыми авторами»

Почему вы — драматург, специализирующийся на «костюмных» пьесах, — тратите свою жизнь на социальный театр?

Если бы социальный театр был повсюду, как на Западе, я, может, занималась бы, например, фэнтези и мелодрамой. Мне дико интересна мелодрама — жанр с открытыми эмоциями. Но меня бесит развлекательный театр, приятный во всех отношениях, когда он — повсюду.

Как объяснить спад интереса к «новой драме» со стороны традиционных театров? Не объелись ли они количеством и не напуганы ли качеством предлагаемого материала, чтобы выпускать его на большую сцену?

Не соглашусь «про спад интереса». Мое мнение — интерес этот только возрастает, все впереди! И итоги последнего «Кинотавра» явно уже для всех подчеркивают: феномен новой российской пьесы существует и влияет уже не только на театр.

Да и большая сцена — не самоцель. Драматургу хорошо, когда его пьеса поставлена адекватно. В этом смысле спектакль «Культурный слой» по пьесе Дурненковых в тольяттинском театре «Голосова — 20» гораздо лучше, чем поставленный поперек текста спектакль МХТ им. Чехова по той же пьесе под названием «Последний день лета». Кстати, многие спектакли Фоменко и Гинкаса и все спектакли Погребничко идут на малых сценах.

Нет ни одного механизма, стимулирующего большой театр рисковать с новым автором, и есть сто механизмов, чтобы новую пьесу не взять. Хотя бы потому, что автору надо платить, а результат неизвестен.

Но все же: в Александринке поставили пьесу Вадима Леванова «Ксения Петербуржская», которая была представлена на фестивалях «Любимовка» и «Новая драма». Появляются очень интересные спектакли в провинции, в том числе отнюдь не на экспериментальной сцене. Даже у такого радикального автора, как Павел Пряжко в прошлом году было несколько постановок в разных городах. Курочкин пишет уже вторую пьесу для театра Калягина. Ко второй половине сентября в Королевском Шекспировском театре будут премьеры по пьесам Наталии Ворожбит и братьев Дурненковых. Современной российской драматургией интересуются также поляки, французы, немцы, американцы. Мое мнение — интерес к новой пьесе только возрастает.

И все же на проект «Новая пьеса на новой сцене» удалось собрать сущие гроши. Кто деньги дал?

Собрали по крохам, бедному, как говорится, и веревочка — кушак подпоясаться! Деньги не главное. Главное — молодые режиссеры Алексей Жиряков, Елена Рейс проявили нечеловеческое упорство, чтоб воплотить на сцене эти труднейшие пьесы. Смогли увлечь артистов и довести спектакли до премьеры.

В выпуск спектакля «Жизнь удалась» вообще вложили свои средства и автору платили сами, но главное, что спектакль вышел и нам очень нравится.

Руководимый вами «Театр.doc» вы готовы отдать под постановку молодежной пьесы, которая вам самой противна или совершенно непонятна?

Хотелось бы мне посмотреть на что-нибудь настолько молодежное, чего я бы не поняла. Или спектакль, который потряс бы мои моральные основы своей дерзостью. Пусть молодые люди, занимающиеся искусством, сами себе запрещают, а я им запрещать ничего не буду. Когда ты входишь в обычный театр, то уже по тому, как с тобой разговаривает уборщица, понимаешь, каково отношение к твоей пьесе у худрука, — мне всегда казалось это отвратительным и даже смешным. В «Театре.doc» этого нет. Я считаю, что человек имеет право на неудачу. Мы работаем не для успеха. Честная работа, основанная на документальном материале, всегда может рассчитывать на то, что мы примем ее на нашей сцене.