Я полная копия своего персонажа
Опять вы играете мента!.. Успех «Каменской» видимо, преследует вас!
Это единственное, что мне не понравилось. Я даже просил поменять своему герою профессию. Безуспешно!
Семья, о которой идет речь в «Ворониных», типична для России?
Да у нас каждая вторая семья — такая. Поэтому и рейтинги у сериала такие высокие. Умение раздуть из мухи слона, из-за десяти рублей устроить скандал и затеять разборку, потому что кто-то не на место поставил кружку, — это все нам очень близко. И, как это часто случается, в семье есть любимый ребенок, и есть — нелюбимый, то есть я, Леня, — старший сын, которого все с детства подпаивали красненьким винцом, чтобы не плакал и не шумел. Младший же сын — Костя — всегда казался родителям самым талантливым. Вот Лене и приходится доказывать свою состоятельность. В американском формате именно на этом все и было построено. «Ну конечно! Все любят Реймонда! (то есть Костю)» — постоянно ворчал мой герой.
А вам самому-то нравится ваш персонаж?
Есть в нем некая «нефертикультяпистость» (улыбается). Он — прямолинейный, завистливый, всегда недовольный, уставший, и жутко стеснительный. Он разведен и пытается наладить личную жизнь. Но все у него выходит не так, со скрипом. Он даже поцеловаться со своей подругой нормально не может. По сути, он живет в плену детских комплексов и ведет себя как мальчишка 12—13 лет. Но есть в нем что-то трогательное, природное — это и подкупает.
Сильно он на вас похож?
Конечно, вы же видите: я полная копия своего персонажа (смеется).
Только не мент…
Родители хотели отдать меня в медицину, но я свалил и поступил в театральный вуз. С четвертого раза.
Упертый!
В седьмом классе из-за того, что я был страшным хулиганом, меня решили перевоспитать и назначили монтировщиком в кружок художественной самодеятельности. На репетиции однокласснице никак не давалась роль любимой дочки в «Золушке». «Да что там играть!» — удивился я и показал, как надо. Меня и назначили… на роль этой девочки. После этого у меня снесло башню. Думаю, если бы я тогда не сделал первого шага на сцену, ничего бы и не случилось. Когда нужно было выйти из-за кулис, меня трясло, выворачивало, лихорадило, била дрожь… Даже не знаю, с чем можно сравнить это состояние. Но я нашел в себе силы и этот шаг сделал.
Это единственная женская роль, которую вы сыграли?
Были еще прецеденты. В училище мы ставили «Корнет-лунатик» Саши Черного. Я сыграл того корнета, который переодевается в дамское платье, смешит офицеров, а потом бежит домой через два квартала, и к нему по дороге цепляется какой-то молодой офицерик. В «Черном молоке» мне предлагали сыграть кассиршу, которая сидит на железнодорожной станции, продает билеты и заодно приторговывает из-под полы самогоном. Но это совсем не комедия! А трагичная история, потому что у нее больна дочь, а бухарик, который к ней все время ходил за самогоном, повесился. Думаю, если бы я и сейчас был таким же худым, как в институте, вполне мог бы играть и женщин.
Что бы вы сделали в первую очередь, оказавшись в женском теле?
Потрогал бы себя за грудь! (Смеется.) А потом испытал бы шок и страх, что на том месте, где раньше что-то было, теперь ничего нет! Но это обычный штамп, обыгранный во всех комедиях. Стоит только мужчине оказаться в женском теле, он первым делом проверяет, на месте ли самое главное! Казалось бы, взрослые люди, но реакция все равно вот такая.
Вы сказали, что в школе были хулиганом…
Время такое было — восьмидесятые годы — начало девяностых. Видите шрамы? Как раз с тех времен осталось. У нас в Саранске, откуда я родом, были так называемые «конторы» — группировки мальчишек 15—17 лет. В то время это было модно. Снимали с прохожих кроссовки, шапочки, свитера… А как иначе? Видите, вот и раскрылись все мои уголовные преступления (улыбается). Потом из Казани ребята приезжали, и мы конфликтовали стенка на стенку.
Судя по шрамам, с ножами?
Да, время было такое. Лихое. Я рос без отца. А мамина политика «никуда не лезь, никуда не встревай» в пацанской компании воспринималась как мягкотелость. Я рос примерным и маму слушал, но иногда так хотелось двинуть!
А сейчас производите впечатление спокойного уравновешенного человека.
Характер и поведение людей полных и людей худых — это небо и земля. Худые гораздо активнее, больше двигаются, у них реакция быстрее. А полные делают все с чувством, с толком, с расстановкой. Я бросил заниматься спортом, располнел и успокоился. Сегодня ведь трудно поверить, что я восемь лет занимался восточными единоборствами? Когда на третьем курсе стал полнеть, испугался, что девочкам перестану нравиться. Ан нет! (Улыбается.) И худеть сразу расхотелось.
А в армии служили?
Меня не взяли из-за третьей степени плоскостопия — тогда как раз приказ вышел. А когда снимался в «ДМБ» — наверстал все, что пропустил в армии.
В армии не служили, росли без отца… Что же воспитало настоящего мужчину?
Я открою вам страшную тайну: мужчину делает женщина. И наоборот. Только отец может сделать из дочери настоящую женщину. И только мать может из мальчика вырастить настоящего мужчину.
А с чрезмерной опекой родителей, которая показана в «Ворониных», лично вы сталкивались?
Нет. Меня больше наказывали. Бабуля, например, у которой я проводил много времени, легко ремня могла всыпать.
Ради чего вы сейчас живете?
Конечно, можно сказать, что ради семьи и детей. И это будет правдой. Но по большому счету, если бы я знал, для чего живу, я бы был Богом…
Воронины
Пн 14 — пт 18 декабря
20.00-21.00, СТС