Почему зритель не хочет смотреть российские картины?
Бескомпромиссный артхаусный режиссер Алексей Мизгирев, снявший культовый «Кремень„ и нашумевший “Бубен, барабан„, и основательница кинопрокатной компании “Аргумент кино„ Наталья Мокрицкая обсудили, как вырастить поколение зрителей для российского кинематографа.
Наталья: В прошлом году стало окончательно ясно, что зритель не хочет смотреть отечественные фильмы. Наша компания взялась прокатывать четыре ленты с “Кинотавра„: “Миннесоту„ Андрея Прошкина, “Я„ Игоря Волошина, “Скоро весна„ Веры Сторожевой и “Похороните меня за плинтусом„ Сергея Снежкина. Нам казалось, что это выгодно, потому что можно не покупать дорогое зарубежное кино, не вкладывать больших денег, работать за процент и так далее. Выпустили мы эти фильмы… и решили, что пора закрывать компанию. Мы фактически ничего не заработали, хотя все делали по-честному, занимались продвижением, старались не раздувать количество копий, а показывать кино “длинным экраном„, то есть хотя бы месяца полтора-два. Но кинотеатры стали снимать картины после первой же недели. Мы-то свою задачу выполнили, но народ просто не идет на наше кино, разве что на фильм Снежкина, поддержанный Первым каналом.
Алексей: Картины, которые выпускаешь ты и снимаю я, — это хотя бы не блокбастеры. То, что на них не ходят, удручает, но ирония в том, что зрителя нет и на лентах, изначально рассчитанных на кассу. Мне кажется, у людей сложилось впечатление, что их обманули. Помнишь ажиотаж после “Дозоров„, когда все бросились на российские фильмы? А им стали подсовывать какие-то полупрожеванные “Комеди клаб„. Необходимо, чтобы продюсеры коммерческих проектов поняли: нельзя просто поставить камеру и снимать, как кривляются люди из телевизора.
Наталья: Бесспорно, для того чтобы российское кино начали смотреть, надо вернуть жанрам их реальное значение. Потому что в сознании людей комедия — это уже не комедия, а фильм, где пукают. Драма — это не драма, а какой-нибудь Сокуров. А мелодрамы у нас снимать и не пытаются. Нет в массовом кино крепких профессионалов, которые способны сделать понятные всем ленты с внятными ценностями, — вроде тех, что создавали советский кинематограф 1970-х, как, например, Владимир Басов. Тогда он казался просто хорошим режиссером, а сейчас, на нынешнем фоне, титаном. За все 2000-е были лишь дветри крепкие “средние„ жанровые картины, одна из них, кстати, наша “Изображая жертву„, классическая черная комедия. Вот когда таких “средних„ фильмов появятся десятки, тогда русское кино снова захотят смотреть. А что касается авторского кино — оно априори музейное. Продюсер Сергей Сельянов в “тучные годы„ говорил, что его смотрят пятьдесят тысяч человек на всю страну, сейчас это число, я думаю, сократилось до десяти тысяч.
Алексей: Я не сторонник того, чтобы такое кино выпускалось ограниченным количеством копий — не больше тридцати, например. Мне бы хотелось, чтобы его посмотрело как можно больше людей. Мой первый фильм “Кремень„ имел пятьдесят копий, его увидели не только в столицах, но и в Новосибирске, и во Владивостоке. Но я понимаю, что вы правы, людям это сейчас неинтересно. Это диагноз общества: отсутствие полнокровного интереса к жизни. Мое поколение было, наверное, другим. Я жил в маленьком сибирском городе, но очень многим интересовался и очень многое знал про кино, хотя Интернета тогда не было и в помине. А недавно меня пригласили в киноклуб МГУ, где собрались студенты негуманитарных специальностей, — я увидел, что кино их совершенно не интересует.
Наталья: Ну, может быть, мы с вами тоже приложили к этому руку? Потому что появилась еще и усталость от негатива на экране. Взять тот же фильм “Волчок» Василия Сигарева. Это очень хорошее кино, но зрители не хотят его смотреть. Потому что на протяжении всего фильма ты заполняешься несчастьем, а в конце тебе не дают выхода. Я как продюсер говорю: нужно думать о том, что делаешь, — нельзя снимать с себя эту ответственность.
Алексей: Нет, можно. Потому что такие фильмы характеризуют время. А у нашего времени есть некая безысходность. Людям нужно видеть и ее. Поэтому хотелось бы расширять аудиторию нашего авторского кино, но одним режиссерам это не под силу.
Наталья: Напрашивается мысль о создании в регионах пяти-шести госцентров современного искусства, где были бы залы современного кино. Я думаю, молодежь пошла бы туда, а куда ей еще идти в провинции? И тогда мы скоро получим поколение людей, которые будут смотреть российский артхаус.