Лучшие выставки Фотобиеннале-2010
Helena Christensen & Alien, Italian Vogue, El Mirage, California, 1990.
ЦВЗ «Манеж». До 27 июня.
Фотограф Питер Линдберг одет в джинсовую рубашку, обаятельно говорит «awful bustards» и носит в кармане брюк маленький цифровой фотоаппарат-мыльницу. Линдберг считается создателем феномена топ-моделей 60-х. Перегибаясь через балкон «Балчуга Кемпински» он, почти не глядя, делает снимок Красной площади в синем вечернем свете.
Ну, я сейчас сделаю снимок, вы делаете снимок, ваш же будет каким-то особенным?
Нет! Вы сделаете абсолютно такой же. Ничего такого. Сейчас свет хороший. Мне, кстати, очень нравится Мавзолей, но каждый раз там такие очереди.
Расскажете, чем интересным занимались в последнее время?
Робин Райт Пенн. Актриса. Потрясающая. Мы заперлись на два дня в маленьком охотничьем домике, в лесу. Скажу вам точно, вы никогда ее такой не видели. Очень жестко, круто. Люблю работать с актрисами, каждая — личность.
А модели? Как с ними?
Меня часто спрашивают, как я отношусь к новым стандартам красоты, ведь девушки, востребованные теперь, отличаются от идеалов шестидесятых, когда я только начинал. Что я могу сказать? Все здорово! Меня смущает только то, что время от времени я чувствую себя педофилом. Раньше я снимал девушек двадцати-двадцати пяти лет, теперь — чуть ли не пятнадцатилетних. А так черт его знает, мне почти никогда не было тяжело. Идеи появляются все время.
А когда издания пытаются перекроить ваши идеи под себя?
Я не против. Мне столько раз говорили: Питер, правда, ну это никуда не годится. Недавно Vogue забраковал все мои идеи для нового сета. Я все изменил. Ну и что? Это нормально. Не думаю, что мне когда-нибудь придется подгонять чьи-то идеи под мой «профессиональный стиль», потому что не думаю, что у меня есть какой-то особенный профессиональный стиль. Я снимаю как чувствую.
Как вы относитесь к появлению новых цифровых и компьютерных технологий?
Знаете, что меня больше всего бесит? На съемках стали появляться такие адские экраны, в углу за моей спиной. Я стою, снимаю своим родным «Никоном», а в углу каждое фото моментально транслируется на экран. И все как начнут орать: «О, это круто, отличный кадр, так держать!», вот придурки. Так что я ненавижу новые технологии. Вот так.
В студии на Сухаревке уже тихо и пусто. То, что здесь недавно толпились модели, выдает только утыканная окурками пепельница. Усталый Бородулин устраивается на диване:
Я не люблю говорить об искусстве. Сейчас многие фотографы, художники, писатели так хорошо говорят о своем творчестве, а посмотришь — отстой. Лучше ничего не объяснять. Доказывать, что ты крутой, дико противно. Время рассудит. Должно пройти лет 30. Я поэтому стал только сейчас выставляться…
То есть ты впервые участвуешь в биеннале? Расскажи, как это получилось.
Ольга Свиблова была у моего отца в Тель-Авиве. И спросила: «А почему это вы, Саша, перестали снимать?» Меня это немного задело: не переставал, каждый день снимаю. Она воодушевилась и сказала, что будем делать выставку. А я-то всегда вел цыганский образ жизни — работы разбросаны по всему миру. В Париже, в Нью-Йорке, в Тель-Авиве, во Франции, в Москве. А антисоветская часть была крепко спрятана с 1973 года: за мои коллажи посадить могли. К сожалению, они на выставку не попали.
Почему почти на всех твоих ранних фотографиях маргиналы? Нищие, трансвеститы, карлики.
На самом деле я фотограф моды. А в журналистике я ищу что-то необычное, напряжение момента.
Что должно быть на фотографии, чтобы она цепляла?
Сложный вопрос. Обнаженка однозначно многих цепляет. Но сказать, что это делает фотографию… Нет. Вообще прежде, чем нажать на кнопку, нужно изучить хорошенько все, что было за эти почти 200 лет существования фотографии.
Может, наоборот, нужен незамусоренный взгляд?
Ни фига. Вот такие дилетанты точно будут мусор снимать.
То есть интуитивно не получится?
Случайно сделать хорошую фотографию в журналистике сможет любой дурак. Две — уже нет. А если человек сделал таких 50 — значит, он гений.
На выставке много фотографий звезд. «Звуки Му», Эдуард Лимонов, Билли Айдол…
Так просто получилось, что мы вместе тусовались. Но вообще я не фотограф знаменитостей. И мне дико неудобно снимать людей, если я их плохо знаю. Вот я ужинал с Ринго Старром, но не мог попросить: можно я вас сниму? Это папарацци могут вторгаться в чужую жизнь. А так ты сидишь с человеком за одним столом. И как поступить, если получишь отказ? Появляется какая-то напряженность и неловкость. У меня в жизни было много моментов, когда я не снял тех, кого надо было бы снять.
Снимать собственную нетленку или работать на заказ — есть разница?
А знаешь, что «Пляж» — это заказная съемка? Надо было снимать самую длинную ветку метро — от зоопарка в Бронксе до пляжа в Кони-Айленде. Просто потом я обалдел и начал снимать для себя.
Хорошо, а фэшн-съемка, когда ты берешь моделей и сам выстраиваешь кадр? Это для тебя интереснее?
Что такое фотография моды? Ты должен быть помешан на деталях. И очень хорошо знать саму моду. Мне пришлось много времени потратить, чтобы ее изучить. И если бы там не было красивых девушек, то я никогда в жизни этим не занимался бы.
И все-таки постановочная съемка уступает «схваченному» кадру?
Фотография моды — это игра, это несерьезно. То, что делал Брессон, — серьезно. А фэшн — это игрушка, красивая. Там много людей участвует. Если все люди правильные, даже со средненьким фотографом эффект будет. И, конечно, я хочу быть одновременно и Брессоном, и нашим российским Хельмутом Ньютоном.(Смеется)
Мы выходим на Садовое. Прямо у дверей дома стоит свадебный лимузин. Пассажиры на улице пьют шампанское, парни носят на плечах девушек в открытых полупрозрачных платьях. Бородулин молча достает из рюкзака камеру и начинает снимать.
Фонд культуры «Екатерина». До 10 мая.
Хилла Бехер отменила визит в Москву буквально в последнюю минуту. Гранд-даму мировой фотографии, самую яркую звезду нынешней биеннале мы не увидим. По крайней мере, на этот раз. А ее соавтора и супруга Бернда — увы, не увидим уже никогда. И натура отечественная пропала. Не нашлись в России вовремя их любимые герои, монстры технической революции, безымянные ржавые сооружения. И не вольются они уже в гигантский проект из тысяч снимков, сделанных на самых безрадостных европейских и американских просторах. А ведь как все могло сложиться — и уж тут, в родных палестинах, фотографов точно приняли бы за шпионов — а как иначе, если и в более спокойных местах вызывали полицию проверять документы чудаков, тщательно фиксирующих в полях никому не нужные объекты.
Итак, автора не будет. Только снимки. Развешанные стройными рядами в Фонде «Екатерина», качественные, притягательные, начисто лишенные эмоций. Немалый труд вложен в то, что теперь этими сооружениями любуются, а отдельные, чудом сохранившиеся, готовы признать памятниками. Кажется, именно Бехеры ввели в моду полюбившиеся создателям фильмов ужасов унылые пейзажи, отягощенные сомнительного вида и давно забытого назначения техническими штуковинами. И хотя позицию демонстративного авторского равнодушия к объекту сочинили точно не Бернд с Хиллой, никто другой не был в ней так последователен. Чтобы полвека делать одно и то же одним и тем же способом, увеличивая и без того гигантский проект на еще одно произведение, не способное уже ничего в нем изменить, требуется истинное величие.
Сабина Вайс — идеальный фотограф. С детства она не расстается с камерой, искренне любит свет, атмосферные эффекты и всякие эфемерные штучки, тусуется с интересными людьми. Никаких концепций, тем более — художеств. Как все нормальные люди, Сабина любит снимать детей, парочки и Париж ночью… Жизнь ведь прекрасна и удивительна, в ней есть место прекрасным музыкантам и знаменитым художникам. И дело фотографа — ковать портреты для вечности (когда перед камерой застывают Стравинский, Бритте, Леже, Дебюффе, Раушенберг), трудиться для журналов и газет. Самое удивительное — то, что участница легендарной выставки Эдварда Штайхена «Земля людей» и полвека спустя продолжает снимать. А работы Сабины Вайс приятны, любимы публикой и музеями, к тому же доступны не только эмоционально, но и материально — на аукционах поднимаются чуть выше десяти тысяч евро.
ЦВЗ «Манеж». До 18 апреля.
ЦВЗ «Манеж». До 18 апреля
Государственный музей архитектуры им. А. В. Щусева, до 18 апреля.
Московский музей современного искусства. До 25 апреля.
МГВЗ «Новый манеж». До 24 апреля.
МГВЗ «Новый манеж». До 24 апреля.
«ЦВЗ Манеж». До 18 апреля.