Готические сказки и призраки прошлого: как устроена вселенная ужасов Осгуда Перкинса
Осторожно, в тексте могут быть спойлеры.
Обращение к психологии
Для американца Осгуда Перкинса кино — способ рефлексии и попытка примириться с семейными травмами. Тяжелые моменты своего прошлого режиссер рассматривает через призму ужасов. Например, камерный хоррор «Я прелесть, живущая в доме» (2016) он посвятил знаменитому отцу, актеру Энтони Перкинсу, сыгравшему Нормана Бейтса в «Психо» Хичкока. «Э. П., который подарил мне старый дом», — гласят титры фильма. В этом слоубернере атмосфера, окутывающая особняк XIX века, становится источником страхов сиделки Лили, присматривающей за пожилой писательницей Айрис Блум. Девушка, выступающая ненадежной рассказчицей, ощущает присутствие незримой сущности и пытается найти рациональное объяснение странным явлениям.
Перкинс утверждает, что снял фильм о незакрытом гештальте с отцом, чей призрак нависает над его карьерой. В одном из интервью режиссер говорил, что через хоррор «Я прелесть, живущая в доме» он изучал свои сложные отношения с родителем, когда тот уже умер: «Я пытался свыкнуться с тем, что не смогу узнать своего отца. Вот о чем этот фильм», — объяснял он. В память о папе постановщик даже добавил в хоррор отрывок из драмы «Дружеское увещевание» (1956), за игру в которой Энтони Перкинс был номинирован на «Оскар» как лучший актер второго плана — он умер в 1992 году от осложнений, вызванных ВИЧ.
Мать Осгуда Перкинса погибла 11 сентября 2001 года: актриса и модель Берри Беренсон была пассажиркой одного из самолетов, направленных на Башни-близнецы. В 27 лет режиссер остался без родителей, а внутреннюю боль перенес в кино. Неслучайно его дебют «Февраль» (2015) медленно погружается в отчаяние девушки-подростка, потерявшей мать и отца. Меланхолический тон повествования сливается с экзистенциальной печалью главной героини, застрявшей в одиночестве. Перкинс использует демоническую одержимость как метафору потерянности и изолированности тихой школьницы Кэт (Кирнан Шипка), не находящей покоя и понимания в стенах пустого католического интерната накануне зимних каникул.
Ужасы замкнутых пространств
Уже начиная с «Февраля», Перкинс усиливает ужас с помощью детальных кадров пустых пространств и вуайеристского, отстраненного подхода к изложению. Как и зритель, героини «Февраля» на подсознательном уровне чувствуют, что по коридорам школы разгуливает инфернальное зло без плоти, и ожидание скорой трагедии усиливается по мере развития сюжета. Параноидальную обстановку усугубляет сцена, в которой Кэт кланяется печи в темном подвале, напоминающем портал в ад.
Перкинс не объясняет происходящее, а вынуждает зрителя строить догадки, что послужило причиной безумного поведения школьницы и как далеко она зайдет в общении с дьяволом. Хоррор пугает саспенсом, макабром и недосказанностью, а насилие, нарушая тишину учебного заведения, навсегда врезается в память.
Подчеркивается ужас замкнутого пространства и в других картинах автора. В ленте «Я прелесть, живущая в доме» старинный особняк заражен болезнью, которая, словно плесень, распроняется повсюду, отравляя жизнь обитателей. Вдохновляясь романом Ширли Джексон «Мы всегда жили в замке», Перкинс акцентирует зрительское внимание на ядовитом характере дома, используя повторяющиеся кадры с темными пятнами, проступающими на стенах. В готической сказке «Гретель и Гензель» (2020) мрачная хтонь скрывается в треугольном жилище лесной колдуньи. А в детективном хорроре «Собиратель душ» (2024) потустороннее зло проникает повсюду — от пряничной субурбии с уютными домами до тесного подвала кукольника-сатаниста.
Мрачная поэзия и сказочный оккультизм
Фильмы Перкинса, сосредоточенные на переживании горя утраты и одиночества, одновременно напоминают поэмы и страшные сказки. «Я, как правило, повторяю визуальные эффекты, звуки, чувства и целые сцены. Мне кажется, кино больше похоже на стихотворение, чем на историю», — признается режиссер. Разбросанные по темным пространствам оккультные символы, эпизоды необъяснимого и гнетущее ощущение безысходности наполняют все его картины.
Визуальный стиль хорроров Перкинса можно назвать лирическим, ведь он как будто вдохновлен готической поэзией Эдгара По. В «Собирателе душ» режиссер и вовсе переосмысляет текст из Апокалипсиса о пришествии Антихриста: дьяволопоклонник Длинноногий (Николас Кейдж), объединившись с матерью главной героини, сеет хаос на земле, славя того, кто внизу. В фильме присутствует и трактовка мифа о первородном грехе: в головы подаренных жертвам проклятых кукол помещен металлический шарик, олицетворяющий запретный плод.
Помимо лирических образов, режиссер часто делает ставку на сказочный нарратив. В «Гретель и Гензель» гипнотическая атмосфера, загнанная в геометрически выверенные локации, сливается с магией густой чащи, служащей метафорой страхов взросления девочки-подростка.
В основе «Собирателя душ», который, на первый взгляд, подражает «Молчанию ягнят» и «Семи», тоже лежит архетипическая сказочная структура: отчаявшаяся мать заключает договор с дьяволом, чтобы защитить дочь. Но, как это заведено сказках, цена сделки с темными силами оказывается слишком высокой и приводит к чудовищным последствиям.
А новый фильм режиссера «Обезьяна» по одноименному рассказу Стивена Кинга представляет собой гротескную сказку о дьявольской игрушке, которая сводит людей с ума, заставляя их творить ужасные вещи.
Женщины во власти зла
Во всех своих картинах вплоть до «Обезьяны» Перкинс делает главными героинями женщин. Однако режиссер не просто рассказывает истории «последних девушек», чья основная задача выжить в схватке со злом. Напротив, он рисует сложные психологические портреты героинь, которые, как правило, несут груз внутренней боли и проходят через моральные испытания.
В «Феврале» уже взрослая Кэт (Эмма Робертс) возвращается в заброшенный католический интернат, чтобы воссоединиться с демоническим злом и заглушить внутреннюю пустоту, но остается наедине со своим одиночеством. В «Гретель и Гензель» Перкинс рассматривает сказку братьев Гримм с женской перспективы, делая девочку-подростка Гретель (София Лиллис) движущей силой истории. Героиня покидает родную деревню, патриархальные порядки которой не разделяет, бороздит темный лес в поисках ответов на вопрос о своем предназначении и впервые осознает собственную сексуальность. В «Собирателе душ» девушка-детектив ФБР Ли Харкер (Майка Монро) пытается остановить сатанинское проклятие, преследующее ее с детства. Режиссер всякий раз ставит женщин перед моральным выбором: готовы ли они противостоять тьме или примут ее как часть своей личности.
Перкинс предоставляет слово сильным и в то же время уязвимым героиням, потому что считает, что того требует любой хоррор. «Жанр ужасов в значительной степени зависит от сложности и тонкости эмоционального восприятия. Для меня — это женское качество. Молот мужества кажется мне слишком агрессивным. Все, что мы пытаемся привнести в фильмы, — создать атмосферу страха, напряженности, любопытства и тоски, кажется мне женственным», — объясняет Перкинс.
Пугающие и завораживающие истории его героинь встают в один ряд с такими современными хоррорами о женской эмансипации, как «Солнцестояние» Ари Астера или «Ведьма» Роберта Эггерса.