Куклы-убийцы и феминизм братьев Гримм. Как хорроры деконструируют образы сказочных героев
Лепрекон, серия фильмов «Лепрекон»
В ирландском фольклоре лепреконы появились в VIII веке и с тех пор сильно изменились. Раньше они были коренастыми волшебниками, лесными духами, исполняющими желания людей и наполняющими их жизнь удачей.
Со временем образ изменился: лепреконы уменьшились в размерах, обросли бородой, обрели привычный зеленый костюм и перестали быть однозначными добряками. Их все еще можно было поймать и получить за это щедрое вознаграждение (откуп или исполнение желания), но сами существа превратились в хитрецов, которым нельзя доверять. Такой образ окончательно сформировался в среде ирландских эмигрантов в США и крепко обосновался в американской культуре в качестве национального стереотипа, как русский медведь с балалайкой и шапкой-ушанкой или испаноязычные любовники с распахнутыми рубахами и гитарами.
Стартовавшая в 1990-х серия фильмов ужасов о лепреконе, убивающем американцев, фактически подарила образу негативную коннотацию. Голливуд часто эксплуатировал (и продолжает активно это делать) этнические меньшинства в качестве антагонистов: ирландская или итальянская мафия, арабы-террористы, латиноамериканские наркобароны, азиаты, владеющие кунг-фу. «Лепрекон» продолжает эту линейку образов, здесь символ Ирландии — кровавый и жадный мститель, который не остановится ни перед чем в поисках своего мешочка с золотом.
С другой стороны, создатели франшизы категории B стелют себе солому, как бы критикуя за алчность и американцев. По сюжету первого фильма именно мужчина из Америки, путешествуя по Ирландии, крадет у лепрекона (Уорвик Дэвис) золото, а потом запирает бедного волшебника в ящике с помощью его главной слабости, четырехлистного клевера. За все это расплачиваются будущие поколения — девушка из города (одна из первых киноролей Дженнифер Энистон), ее новый друг и два соседских мальчика. Озлобленный лепрекон крошит всех направо-налево и наносит увечья главным героям. К концу фильма о всяком неотрицательном начале лепрекона и его мотивах забывается напрочь — он выставляется однозначным порождением зла.
В следующих фильмах серии — а их было восемь — диспозиция меняется несильно. Лепрекон остается мстительным и алчным. Именно такой создатели видят его природу.
Зато поразительно часто меняются навыки и предпочтения зеленого гнома, а действо с каждой новой частью приобретает все более абсурдные оттенки. Героя то вернут в родную Ирландию, то пробудят в казино в Лас-Вегасе, то отправят в далекое будущее в космос и заставят драться с помощью светового меча. В общем, поп-культурная эксплуатация образа будет происходить в лучших традициях «Ледниковых периодов». Эдакая «клюква»: смешно, весело, но все-таки немного обидно.
Красная Шапочка, «В компании волков», 1984
Интерпретаций истории о приключениях Красной Шапочки существует много. Особенно популярен взгляд через фрейдистскую призму. И у Шарля Перро, и в пересказе братьев Гримм, и в менее известном «взрослом» прочтении английской писательницы Анджелы Картер так или иначе просматриваются сексуальные подтексты, рассказанные в сглаженно-сокращенной, метафорической форме.
Именно об этом решил поведать в одном из своих ранних фильмов ирландский режиссер Нил Джордан («Интервью с вампиром»). «В компании волков» — экранизация одноименного рассказа Анджелы Картер из сборника «Кровавая комната». В формате «сюжет в сюжете» Джордан знакомит нас с историей юной Розалин, которая живет с родственниками в загородном доме. В запертой комнате она спит и видит сны — естественно, фантасмагорические и сюрреалистические. В мире грез она теряет сестру, на которую стаей нападают волки, а родители отправляют ее к бабушке (Анджела Лэнсбери). Бабушка, в свою очередь, излагает Розалин несколько поучительных историй. Смысловое ядро каждой из них — борьба между искушением и невинностью. Несмотря на нравоучения опытной женщины («Самые страшные волки — те, которые обросли шерстью внутри»), Розалин ослушивается ее и поддается соблазну.
Действие в сновидениях юной Розалин разворачивается в готических локациях и, как и почти любые сны, отражает страхи и потаенные желания героини, эмоционально соответствующие ее переходному возрасту. Точно следуя одному из сценариев психолога Эрика Берна, Розалин, она же — Красная Шапочка, выбирает путь провокатора. Она бунтует против взрослого, боязливого и консервативного взгляда на мир, мечтает вырваться из родительских оков, хочет найти мужчину-волка не из тех «глупых деревенских парней» и наконец превратиться из девушки в женщину. Отсюда и ее выбор — выйти в Темный лес и сойти с тропинки, сходить с которой, по велению взрослых, ни в коем случае нельзя. Недаром в это отважное путешествие-взросление Розалин отправляется в красной шали — ярком символе потери невинности.
Рассказывая страшную, но нравоучительную историю на нескольких сюжетных уровнях, Джордан поддерживает стремление девушки к взрослению и поиску собственной сексуальности.
Но в то же время он остерегает героиню, фактически повторяя вывод из моралите Шарля Перро: «Как бы ни был он хорош и на волка не похож, чужакам не доверяй — худо будет, так и знай. Чтобы волка распознать, надо разум не терять».
Пиноккио, «Плохой Пиноккио», 1996
В одном только 2022 году на суд зрителям попали сразу две крупных адаптации сказки Карло Коллоди «Приключения Пиноккио». Если картина Роберта Земекиса оказалась очередной лайв-экшен-катастрофой для Disney, то «Пиноккио Гильермо Дель Торо» — мрачным и актуальным переосмыслением известной сказки, получившим заслуженный «Оскар».
В том или ином виде персонаж попадал на экраны почти сто раз, в том числе в фильмах ужасов. Не считая анимационной ленты Дель Торо, Пиноккио появлялся в японском эротическом киберпанк-хорроре «Пиноккио 964» (1991), где предстал в виде сломанной секс-игрушки, убивающей врагов на улицах Токио, и в менее радикальном американском «Плохом Пиноккио» (1996). На втором мы и остановимся.
Полицейские ловят с поличным детоубийцу Винсента Готто, который закапывает собственного сына ночью в лесу вместе с деревянной игрушкой Пиноккио. Адвокат Дженнифер Гаррик пытается доказать, что мужчина невиновен, но у нее ничего не выходит — Готто казнят, а у юриста на руках остается большая кукла. Пиноккио полюбился дочери Дженнифер, Зои. Девочка даже не замечает, как становится марионеткой куклы-убийцы, которая открывает сезон охоты на ее близких.
Не секрет, что в первоначальном варианте «Приключения Пиноккио» Коллоди — довольно жестокая сказка о несносном деревянном мальчике, наказанном грабителями за тщеславие, непослушание и слабость перед искушениями. Картина режиссера Кевина Тенни со сказкой Коллоди не имеет практически ничего общего. Разве что непосредственного героя, которому все-таки не суждено стать добрым, и сверчка, совесть Пиноккио, — он погибнет так же быстро и неожиданно, как и появится.
«Плохой Пиноккио» создан по образу и подобию популярного слэшера 1980-х «Детские игры». Инфернальная кукла так же устраняет конкурентов в борьбе за расположение ребенка и управляет им, верша ужасные дела. В отличие от Чаки, в Пиноккио не переселяется душа серийного убийцы: он всего лишь материальная проекция внутреннего голоса маленькой девочки, испытывающей проблемы в общении со сверстницами и боящейся за будущее своей семьи. Кукла, ставшая для Зои лучшим другом, забирает на себя все самое плохое и страшное, что есть в сознании ребенка, страдающего раздвоением личности. Доброта, понимание и осознанность из «Приключений Пиноккио» Коллоди остаются недостижимыми ориентирами для персонажей из адаптации Кевина Тенни. Кажется, Пиноккио с его вечно растущим от любой лжи носом — очень уместный образ для фильма, в котором проблематика тесно связана с шатким доверием к ребенку.
Пряничный человечек, серия фильмов «Спекшийся»
История пряничного человечка, как настоящая легенда, имеет несколько истоков. По одной из версий, лакомство было завезено в Европу после первого крестового похода и позже популяризировалось Елизаветой I. По другой легенде, французских священников с пряниками познакомил армянский монах. По третьей версии, рецепт и вовсе изобрели в Древнем Египте или Греции еще до нашей эры. В любом случае, сказка об ожившем пряничном человечке на бумаге появилась лишь в 1875 году в американском детском журнале St. Nicholas и практически один в один повторяла сюжет «Колобка». Бездетная старуха испекла пряник в форме мальчика, тот выпрыгнул из печи, убежал, встретил нескольких путников и, в конце концов, попался хитрой лисе. В американском и английском фольклоре есть и более ранние аналоги — «Джонни-пончик» и «Джон из теста», соответственно.
В кино оживший пряничный человечек появлялся редко. Самый известный из всех — Пряня из «Шрека». В начале 2000-х на волне популярности мультфраншизы DreamWorks автору низкопробных трэш-хорроров Чарльзу Бэнду показалось, что герой удачно впишется во вселенную его фильмов о вернувшихся с того света маньяках, вселявшихся во всяких пугающих кукол. И ведь действительно вписался.
«Спекшийся» — кошмар в прямом и переносном смыслах. Дешевый хоррор с ужасной режиссурой и катастрофическим сценарием. Это даже не категория B, а кое-что пониже — микробюджетный фильм, созданный буквально «на коленке». В таких случаях лентам многое прощают, а при оценке возникает спасительная формула «настолько плохо, что хорошо».
Однажды в закусочной серийный убийца лишает жизни отца и брата молодой Сары. Спустя два года девушка, почти оправившаяся от потери, работает в семейной пекарне вместе с матерью. Ее очередной заказ — пряничный человечек. Только готовит Сара не из муки, а из подсунутого вместо нее праха казненного убийцы ее близких. Волшебным образом маньяк оживает в новом обличии. Теперь он — пряничный человечек, а его задача — убить всех, кто попадется под руку.
На своего сказочного прототипа пряник-убийца совсем не похож. Только тем, что ему тоже приходится бежать из печи, чтобы вершить свои темные дела. Появляется он благодаря реинкарнации — бессмертная сущность маньяка перерождается в образе пряничного человечка даже после очередной физической смерти.
Эта концепция помогает Бэнду нещадно эксплуатировать героя в нескольких продолжениях и кроссоверах с другими своими фильмами: например, с хоррором о кальяне-убийце «Зловещий бонг». Ни о каком насыщении новыми смыслами этнической истории речи и не идет — режиссер просто дурачится с необычными формами и с юмором переносит на экран популярную философскую концепцию переселения душ.
Гензель и Гретель, «Гретель и Гензель», 2020
Сказка «Гензель и Гретель» создавалась во времена жуткого голода начала XIV века, когда в Европе участились случаи оставления детей и каннибализма. Спустя пять веков история брата и сестры, которые вынужденно ушли из родного дома и попали в Пряничный домик к ведьме-людоедке, вероятно, обросла новыми подробностями и попала в сборник братьев Гримм в куда более сдержанной форме.
На большие и малые экраны этот сюжет попадал тоже довольно часто. Например, в теледебюте Тима Бертона для японского подразделения Disney («Гензель и Гретель», 1983) колдуну-людоеду помогали роботы-трансформеры. В версии режиссера хорроров Энтони Ферранте брат и сестра попадали в руки к психу-отшельнику, а в комедийном хорроре «Темный лес: Ганс, Грета и 420-я ведьма» Гензель и Гретель оказываются в заточении из-за запрещенных веществ. Впрочем, в этих историях почти не было содержательного перепрочтения сказки. Одну из лучших попыток новой интерпретации в 2020 году осуществил сын актера Энтони Перкинса (Норман Бэйтс из «Психо»), режиссер Оз Перкинс, в хорроре «Гретель и Гензель».
В голодные годы Гретель (София Лиллис) пытается устроиться прислугой, чтобы помочь семье преодолеть тяжелое время. Однако в доме, куда она приходит на собеседование, ей намекают, что зарабатывать придется телом. Гретель такое положение вещей не устраивает, поэтому она вместе с наивным младшим братом Гензелем уходит из родительского дома в поисках работы у дровосеков. По пути они оказываются у дома пожилой одинокой женщины, в котором есть еда и какая-никакая работа. Но что-то в этой темной избушке пугает Гретель…
Хоррор Перкинса повторяет сказочные ходы, но кардинально меняет расстановку акцентов. Это заметно уже по названию — на первое место выходит имя Гретель. Героиня Софии Лиллис, в отличие от сказки братьев Гримм, старше брата, и она же становится главным действующим лицом. Можно сколько угодно называть «Гретель и Гензель» фильмом, созданным на волне феминизма, но он действительно окрашивает историю в новые цвета. Причем и визуально — в этой хтонической картине много цветовых контрастов (в основном сочетание «синий — оранжевый»), — и контекстуально.
Гретель в оптике Перкинса — не просто сестра, которой нужно вырваться из оков старой ведьмы. Она — девушка переходного, эмоционально шаткого возраста, отвечающая за младшего брата и ищущая свой жизненный путь.
Поэтому и ключевой проблематикой ленты становится не голод, не одиночество и даже не брошенные дети, а личностная трагедия Гретель. С характерными маркерами взросления: стремлением к независимости, принятием ответственности и познанием внутреннего мира. Это становление Перкинс заворачивает в формалистский сюрреалистический хоррор в лучших современных традициях жанра.