Любовь и хищные птицы. Как работают московские сокольники
Проект «Невидимые профессии парков Москвы» был создан объединенной дирекцией «Мосгорпарк», чтобы познакомить жителей столицы с сотрудниками парков. Стенды с фотографиями и историями героев появились в зеленых зонах в конце осени — сейчас познакомиться с теми, кто работает на благо города, можно онлайн. Time Out начинает серию материалов о «невидимых» профессионалов из парков Москвы с разговора с Сергеем Ярцевым, сокольником парка «Коломенское».
Мы стоим на поле неподалеку от деревянных башен Сумского и Братского острогов — памятников оборонной архитектуры XVII века. Я надеваю плотную перчатку с удлиненной манжетой, и сокольник Сергей Ярцев сажает мне на руку краснокнижного сокола-балобана. Он ведет себя спокойно и лишь изредка вертит головой, покрытой кожаной шапочкой, называемой клобучком. Ее надевают для того, чтобы сокол не отвлекался на лишние раздражители.
Клобучки должны идеально сидеть на птице. Не слишком свободно и не слишком плотно.
По словам Ярцева, если человек может носить, допустим, некомфортную обувь, то птица не будет терпеть никакого неудобства.
Сергей снимает клобучок с сокола, причем неожиданным для меня способом — при помощи одной руки и зубов. Так привыкли делать все сокольники, поскольку на другой руке у них обычно сидит птица. Вот зубы и идут в ход.
«Держи и ничего не делай», — говорит мне Сергей, отходя в сторону.
Через секунду сокол вспархивает с руки и, словно наведенная на цель ракета, летит прочь от меня. Непередаваемые ощущения. Кажется, будто из твоей руки вырвался сгусток энергии, как у какого-нибудь волшебника или супергероя.
Сокол летит в сторону другого сокольника. Алена Молчанова стоит примерно в 150 метрах от нас и вращает перед собой вабило — кожаный мешочек на веревке, который во время тренировки имитирует добычу. Алена выкидывает вабило перед подлетающей птицей, а потом резко его отдергивает. Сокол, который уже выпустил когти, чтобы схватить мешочек, проносится мимо. Он набирает высоту, идет на разворот, бросается в атаку — и снова безуспешно.
Тренировке с вабилом — больше тысячи лет. Вабило может быть и с перьями, и без. В стародавние времена вабило делали из подковы, обтянутой кожей. Такую приманку птица не утащит.
Хищные птицы очень умны. Во время тренировки с вабилом сокол может развернуть сокольника лицом к солнцу, чтобы сбить его с толку и вцепиться в вабило.
«Хоп! Хоп! Хоп!» — подбадривает птицу Сергей. Он работает с хищными птицами около 15 лет, но до сих пор с большим азартом наблюдает за тренировкой.
Алена раз за разом уводит вабило из-под соколиных когтей, но в итоге сокол все-таки хватает добычу. На этом тренировка заканчивается. Алена не отбирает у птицы вабило, а обменивает его на припасенное лакомство. «Если гол забил — приз», — комментирует Сергей Ярцев.
Понаблюдать за более мирными развлечениями:
Почти как при Алексее Михайловиче
После тренировки мы идем на Соколиный двор. Он стоит в том месте, где речушка Жужа впадает в Москва-реку. Бревенчатая изба, резные ставни на окнах, деревянные ворота с козырьком — Дом сокольника является исторической реконструкцией одного из крестьянских домов, располагавшихся в селе Коломенское в XIX веке. Вольеры для птиц стандартные, в том числе и для XVII века. Примерно в таких же царь Алексей Михайлович держал своих любимых белых кречетов.
На Соколином дворе не разводят птиц. Этим занимаются в специализированных питомниках.
Постройка двухтысячных годов, разумеется, не претендует на звание точной копии царской кречатни. И дело не только в архитектурных отличиях. Во-первых, размах не тот. Если у Алексея Михайловича было 300 ловчих птиц, то сейчас в Коломенском обитает всего восемь: четыре сокола-балобана, ястреб-тетеревятник, конюк, сова и филин. Совиных, кстати, при царе-батюшке не держали. Во-вторых, пернатые обитатели Соколиного двора не притравлены. Они не охотятся, а участвуют в культурно-просветительских программах.
Сейчас в Коломенском обитает всего восемь птиц: четыре сокола-балобана, ястреб-тетеревятник, конюк, сова и филин.
«Царь Алексей Михайлович из династии Романовых был большим подвижником соколиной охоты, — рассказывает Дарья Мельниченко, начальник отдела живой природы музея-заповедника. Она вместе с коллегами тоже наблюдала за тренировкой сокола. — Поскольку основные архитектурные памятники Коломенского (комплекс Государева двора и реконструированный в 2010 году Дворец царя Алексея Михайловича) относятся к XVII веку — времени правления этого царя — то восстановление коломенской кречатни и воспроизведение элементов соколиной охоты стало немаловажной деталью в создании облика музея-заповедника.
До введения ограничительных мер из-за коронавируса у нас каждые выходные дни проходили сеансы сборных экскурсий по Соколиному двору, во время которых мы показываем элементы охоты с ловчими птицами».
Представители семейства соколиных сидят на круглых стульчиках, а представители семейства ястребиных (в том числе канюк) — на дугах.
Сейчас Соколиный двор, как и все выставочные залы музея-заповедника «Коломенское», временно закрыт для посетителей. Однако сотрудники отдела живой природы, в том числе работники Соколиного двора трудятся в обычном режиме, ведь хищные птицы требуют ухода, несмотря на все коронавирусные ограничения.
5 причин увидеть фотовыставку «Невидимые профессии парков Москвы»
Узнать больше о сотрудниках парков можно благодаря спецпроекту объединенной дирекции «Мосгорпарк». Time Out рассказывает о том, почему нужно обязательно познакомиться с этой фотовыставкой.
«Дом, дача и Мальдивы»
Над Соколиным двором натянута сетка. Это для того, чтобы сюда не залетали дикие птицы. Больше всего сокольники опасаются голубей, которых они называют главными разносчиками всякой заразы.
Надо сказать, что обитатели Соколиного двора прекрасно устроились. Сова и филин живут в просторных вольерах, у остальных индивидуальные отсеки под навесом. Во время сильных заморозков пернатых переселяют в другие помещения.
«На каждую птицу у нас по три помещения. Дом, дача и Мальдивы», — шутит Сергей Ярцев, который заведует сектором «Коломенская кречатня».
У Соколиного двора много постоянных посетителей. Бывает, что к ним заходит, например, бабушка, а потом она приводит сюда своих детей и внуков.
Он знакомит нас со своими пернатыми сотрудниками. Все они прибыли из государственных питомников — Сычево и Галичья гора. У каждой птицы есть имя, которое отражает особенности ее темперамента. Форсаж, например, резкий и стремительный, Каспер — добрый и, по выражению Сергея, немного малахольный. Людмилу Прокофьевну назвали в честь главной героини «Служебного романа» за ее требовательный характер. А Султан ведет себя так, словно все должны падать перед ним ниц.
«На каждую птицу у нас по три помещения. Дом, дача и Мальдивы».
Наше появление не вызывает у птиц особого интереса. Как они сидели на своих круглых стульчиках и дугах, так и продолжили сидеть. Ни криков тебе, ни взмахов крыльями. Как оказалось, в этом заключается одна из основных задач Сергея Ярцева и его коллег — воспитать в птицах безразличие по отношению к посетителям Соколиного двора. Благодаря этому птицам удается избежать стресса.
«Представьте, что вы сидите в кафе, — говорит Сергей, объясняя поведение птиц на примере двуногих. — Мимо вас проезжает трамвай. Вы вряд ли будете показывать на него пальцем и кричать: “Ого! Трамвай!” или “Ой, страшный трамвай!”. Вам фиолетово, проехал трамвай или не проехал. Вот так же и наши птицы не воспринимают чужих людей».
На воле хищные птицы живут в постоянной войне за ресурсы. А на Соколином дворе они не воспринимают другу друга как конкурентов, поэтому стычек между ними не бывает.
Согласно нормам кормления Московского зоопарка, обитателей Соколиного двора кормят мышами, крысами и перепелками. Это питательная и полезная пища. Число перекусов зависит от состояния птицы и сезона. Зимой, например, кормят чаще, чем летом, поскольку организму требуется больше энергии.
Здешние птицы ежедневно летают, тренируются и просто прогуливаются по окрестностям на руке у сокольника. Тем не менее большую часть дня они проводят на своих местах. Некоторые люди при виде сидящих птиц начинают причитать, мол, бедным птахам не дают разгуляться. Однако дикие птицы ведут себя точно так же: 80% своего времени они сидят на ветке. Дело в том, что каждый полет представляет для них угрозу. К примеру, они могут повредить оперение, или стать жертвой другого хищника, или напороться на линии электропередачи… Куда приятнее сидеть в укромном месте и переваривать пищу. Чем дольше, тем лучше.
Комфортные условия проживания и сбалансированное питание дают ощутимый результат. Сергей Ярцев утверждает, что его пернатые сотрудники никогда не болеют. Они регулярно проходят медобследование, а в случае чего на Соколином дворе есть свой врач.
Некоторые люди при виде сидящих птиц начинают причитать, мол, бедным птахам не дают разгуляться. Однако дикие птицы ведут себя точно так же: 80% своего времени они сидят на ветке. Дело в том, что каждый полет представляет для них угрозу.
«В природе соколы живут в три раза меньше, чем с человеком. С человеком — до 23-25 лет, в природе — 7-8 лет», — говорит Сергей Ярцев.
Сергей и Варя
Сергей Ярцев говорит, что на Соколином дворе у него нет любимчиков. У каждой птицы свой характер, в каждую вложено много сил и времени. Но мне показалось, что филин Варя у сокольника на особом счету.
Когда он заходит в вольер, Варя радостно угукает. Сергей угукает в ответ и ласково приговаривает: «Варя, Варечка». Пока птица сидит у него на руке, сокольник аккуратно гладит ее и касается носом оперенья.
Сокольники не носят красную одежду, потому что этот цвет — лишний возбудитель для птицы.
Его чувства вполне понятны, ведь Сергей буквально вырастил Варю. Чтобы стать ручным, маленькому филину нужно 24 часа в сутки находиться рядом с хозяином. В противном случае птенец забывает человека и процесс социализации рушится. Варя, что называется, с пеленок жила у Сергея дома, он ходил с ней на работу, в кафе, в библиотеку.
В итоге Варя привыкла к социуму и стала воспринимать двуногих как своих сородичей. Как и других птиц, выросших среди людей, Варю называют импринтом.
Когда я смотрю на Сергея и Варю, в уме всплывают кадры из фильма «Любовь и голуби». Только Сергей Ярцев — полная противоположность мягкотелого Василия Кузякина. Он деятельный, решительный, порой немного резковатый. Если что-то Ярцева и объединяет с персонажем советской комедии, так это любовь к пернатым. Взаимная любовь.
Даже супергерои обожают своих питомцев:
«Птица не будет ничего терпеть. Раз в день птица летает без привязи. Проверка простая: если ты будешь делать с птицей что-то не так, она улетит. Только любовь и ласка», — говорит Сергей о методах своего воспитания.
Как понимать птиц и говорить на их языке, Сергей умалчивает. Профессиональная тайна. Он лишь говорит, что птица моментально улавливает настроение человека. Поэтому с ней нельзя работать в взвинченном состоянии. На птицу ни в коем случае нельзя замахиваться, тем более бить. Если птица тебя укусила, то нужно отвернуться или закрыть глаза, чтобы она не увидела расширившихся от испуга зрачков.
На птицу ни в коем случае нельзя замахиваться, тем более бить. Если птица тебя укусила, то нужно отвернуться или закрыть глаза, чтобы она не увидела расширившихся от испуга зрачков.
«Они чувствуют, когда с вами что-то не так. К птице нужно подходить спокойным. Без эмоциональных всплесков — как со знаком плюс, так и со знаком минус», — объясняет сокольник.
Чего испугался канюк?
На вторую за утро тренировку мы отправляемся вместе с канюком. По дороге на поле встречаем женщину с собачкой.
«Ален, собака!» — предупреждает Сергей свою коллегу, которая идет впереди и несет птицу.
Обитатели Соколиного двора спокойно относятся как к людям, так и к собакам, однако осторожность никогда не помешает. Иной раз собака может напугать птицу своим лаем.
При этом сама птица, живущая в сытости и комфорте, не представляет никакой угрозы для домашних животных. Здесь Сергей снова приводит аналогию из мира людей.
«Вот представьте. Я иду на работу, весь такой благостный, у меня в кармане деньги. Идет человек, хорошо одетый, с айфоном. Буду я его бить, чтобы айфон отобрать? Ответ очевиден. Или другой пример. У вас есть магазин, где вы можете купить еду, а вам предлагают копье и поохотиться на бродячую собаку. Вы согласитесь?» — задает он риторический вопрос.
Лучшее, что можно сделать с собакой, которая осталась без дома:
Верный друг: почему стоит взять собаку из приюта и как ее выбрать
Сотрудники Соколиного двора говорят «балобан» с ударением на «о», так как являются сторонниками старинных традиций. Согласно нормам современного русского языка, ударение ставится на «а».
Канюк на руке Алены сидит спокойно. На поле все участники тренировки надевают перчатки. Сейчас канюку предстоит перелетать от одного человека к другому. Таким образом его приучают к следованию за сокольником. В идеале птица должна следовать за человеком, как собака.
Поначалу канюк подчиняется командам Сергея. Он дует в костяной свисток, сделанный из рога косули, и птица подлетает то к нему, то к Алене, то к другим сотрудникам музея-заповедника. Внезапно канюк отказывается садиться на руку Дарьи Мельниченко, начальника отдела живой природы Коломенского. Птица садится на дерево и делает вид, будто не слышит свисток Сергея.
Сергей и Алена не боятся, что канюк улетит далеко. Если вдруг птицу спугнет стая ворон и ей придется улететь подальше от Соколиного двора, то найти ее не составит труда благодаря датчику, закрепленному на ее спине.
Кроме того, на лапе у нее есть кольцо с названием питомника и номером. «Однажды птица долетела до Кремля и села у Вечного огня. Кремлевские сокольники ее забрали и нам отдали», — рассказывает Сергей.
«Однажды птица долетела до Кремля и села у Вечного огня. Кремлевские сокольники ее забрали и нам отдали».
Алена предположила, что усевшийся на дереве канюк испугался меха на капюшоне одного из участников тренировки. Сергей подзывает канюка к себе. Тот некоторое время перелетает с одной руки на другую, но вскоре усаживается на забор. Нам не остается ничего другого, кроме как смотреть на него и ждать.
Чего испугался канюк? Это вопрос остается открытым.
Птица всегда права
Когда тренировка заканчивается, мы идем в Дом сокольника на Соколином дворе — греться и пить чай. Впереди у сокольников насыщенный рабочий день. Им предстоит взвесить птиц, вписать в журнал информацию об их состоянии и определиться с занятиями: можно потренировать птицу на поле или в вольере, а можно просто погулять с ней по улице в целях социализации. К тому же работникам Соколиного двора нужно сшить или подлатать свою амуницию, на что уходит довольно много времени. Но пока — горячий чай и разговор по душам.
«Мое знакомство с птицами началось с ястреба, — вспоминает Алена. — Он меня заворожил. Это очень эмоциональная и свободолюбивая птица. Работать с ней сложнее, чем с любой другой. Он может работать с человеком год — три–пять, а потом в мгновение ока улететь.
Канюк может отлететь и сесть на дерево, как сегодня на тренировке, но он все равно будет держаться человека. А ястреб развернется и улетит, как жена от злого мужа».
Наибольшую опасность для диких птиц представляют не браконьеры, а провода. Как говорит Ярцев, птицы очень часто умирают от удара током, особенно в Монголии.
Алена пришла в эту профессию вслед за Сергеем. Как и он, Алена получила зоотехническое образование. Однако долгое время она работала в сфере дизайна. За 10 лет работы с хищными птицами она научилась терпению и в некотором смысле даже смирению.
«Взаимодействие с хищной птицей называют пониманием птицы, — говорит Алена. — Это не дрессура, а чисто партнерские отношения. Прежде чем начать работать с хищной птицей, нужно выучить ее язык, потом нужно научиться ей на своем языке доносить, чего ты от нее хочешь, и сделать это нужно в такой форме, чтобы птица всегда была довольна. Заканчивать работу с птицей всегда нужно на позитивной ноте. Если птица понимает, что ей некомфортно, то она разворачивается и улетает. У птицы нет понимания “хорошо” и “плохо”. С точки зрения птицы, она всегда права. Мы для нее обслуживающий персонал и источник пропитания. С точки зрения птицы, она стоит на высшей ступени, а мы — на низшей».
«Если птица понимает, что ей некомфортно, то она разворачивается и улетает. У птицы нет понимания “хорошо” и “плохо”. С точки зрения птицы, она всегда права».
По словам Сергея Ярцева, работать с птицей гораздо сложнее, чем, допустим, с лошадью или кошкой. «Это тонкая наука, — утверждает он. — С птицей ты фактически должен жить, ты должен подстраивать под это свою работу».
Птичьи болезни плохо диагностируются. Самый верный способ следить за состоянием питомца — это ежедневные взвешивания.
Кстати, сам Ярцев занят отнюдь не только птицами. Он работает в архивах, пишет научные статьи и занимается легальным диггерством. Он занимает должность научного руководителя отдела исследования подземных архитектурных сооружений Москвы при ВООПИКе (Всероссийское общество охраны памятников истории культуры). А еще он блогер. На YouTube-канал Ярцева подписаны свыше 75 тысяч человек. Он снимает видео о птицах и ролики на разные исторические темы. Так что дел у Сергея невпроворот.
Вымирающая профессия
В России год от года сокращается число людей, которые охотятся с хищными птицами. Охота превращается в ритуал и уступает место спорту. Птиц тренируют, с их участием устраивают гонки и показательные выступления.
Time Out — о другой неочевидной профессии
Про свой свисток Ярцев шутит, будто это зуб дракона, которого убил Георгий Победоносец.
В нашей стране насчитывается около 200 сокольников. В США или, например, Испании их намного больше. По словам Алены, их профессия постепенно умирает. Работники Соколиного двора — одни из немногих, кто хранит древние традиции и показывает людям, что с хищными птицами можно коммуницировать, причем для этого необязательно держать их в клетках.
«Птица — одиночка, — говорит Алена. — И то, что птица взаимодействует с человеком, выбирая не путь одиночества, а путь партнерства, это большое человеческое искусство и достижение. Работа с птицей — это волшебство».
Во дворе Сергей дает мне подержать сокола. Я любуюсь птицей и ощущаю на руке приятную тяжесть. Снова, как и на поле, возникает чувство, будто сокол передает мне частичку своей энергии. Или крупицу волшебства, о котором говорила Алена. Возвращая птицу Сергею, я с трудом пытаюсь передать свои эмоции.
Сергей молчит и улыбается, как будто знает что-то такое, чего я не знаю и никогда не узнаю. Он ласково гладит сокола и прижимается к нему лицом. «Моя маленькая прелесть, — говорит сокольник птице, забавно пародируя Голлума из “Властелина кольца”. — Они пришли забрать нашу энергию. Моя ты прелесть».
Сокол стоит около 30 тысяч рублей.
Фотограф: Михаил Харин