Космос, который мы потеряли
Выставка «Закат в сто сорок солнц»
Это отражает и название выставки — строчка из стихотворения Маяковского, в котором он описывает свою встречу с Солнцем. И хотя в тексте чувствуется дерзкий запал дотянуться до звезд и стать им вровень, оторванные от изначального контекста слова про закат в пространстве выставки звучат как роковое предостережение.
Роль пролога, в котором заключены зерна всех основных идей экспозиции, выполняет картина «Звездный час» Рубена Гевондяна. В ней соединяется гиперреалистичное, технически достоверное изображение космонавта, вписанного в геометрические фигуры подобно Витрувианскому человеку Да Винчи, с очевидно религиозными символами: белоснежной лилией, раковиной и парящим голубем. И все это в пространстве безразличной пустоты. Разделы выставки отражают соответствующие ракурсы восприятия космоса: научный, мистический, философский.
Визионерские проекты собраны в главе «Эскизы будущего», которая делится на подразделы «Теплый» (более таинственный и интуитивный) и «Холодный» (более рациональный и аналитический). В первом тон задает серия графики Василия Чекрыгина, вдохновившегося идеями русского космиста Николая Федорова: философ призывал с помощью науки и религии воскресить всех предков и расселиться единой человеческой семьей в космосе. Звучит как наркотический бред? Между тем среди восторженных почитателей Федорова, помимо Чекрыгина, был Константин Циолковский, без которого сложно представить себе становление ученого Сергея Королева и реальное освоение космического пространства.
В «Холодном» полюсе оказались работы Малевича и его последователей, которые видели в строгих супрематических композициях модели реальности высшего порядка. Рядом находится и «Летающий город» Георгия Крутикова — проект парящего над землей мегаполиса. Художник искренне верил в свою идею, ей предшествовало кропотливое исследование разнообразных примеров городской планировки, технических, социологических и биологических аспектов. Результаты теоретической подготовки к реализации этой грандиозной задумки представлены тут же в витринах.
Вокруг футурологических мечтаний докосмической эры по периметру зала разворачивается повествование «Наш век». Эта глава наполнена работами, созданными после покорения человеком космического пространства. Тут присутствуют и героический пафос (монументальное эпическое полотно «До свидания, Земля!» Бориса Окорокова), и честный взгляд свидетеля (реалистичные космические пейзажи астронавта Алексея Леонова), и даже фольклорные интерпретации. В советской палехской миниатюре Гагарина любили показывать как сказочного героя-царевича. Нашлось место и для трогательной интонации Галины Балашовой, создававшей интерьеры для советских космических кораблей с мыслями об уюте. Жилые капсулы на ее эскизах украшены картинами. Художница также учла привычные для советского человека отрывные календари и клетчатую обивку мебели.
Застройка выставки отсылает к эстетике графических sci-fi новелл и фильмов-антиутопий. Прорезающий всю экспозицию луч (прогресса, знания, высших сил — нужное подчеркнуть) направляет зрителя к брутальному серому объему. Он напоминает то ли космический корабль, то ли ритуальное сооружение. Или оба этих варианта одновременно, если вспомнить летающую пирамиду из культового научно-фантастического фильма «Бессмертные: Война миров». Гигант кажется монолитным, но сбоку есть проходы, которые ведут к работам современных художников, осмысляющих руины космической утопии.
Кстати, насчет sci-fi фильмов. К выставке подготовлена впечатляющая кинопрограмма из культовых и артхаусных картин жанра. Зрителей ждет причудливый интеллектуальный микс из советской фантастики, Нового немецкого кино, бразильской фестивальной ленты, греческого sci-fi 80-х и эфиопской антиутопии.
В XX веке космос воспринимали как принадлежащее всему человечеству пространство и связывали с ним мечты о героическом будущем, хотя реальное его освоение было продиктовано жестоким соперничеством двух систем, что нашло отражение не только в космической гонке.
В новом столетии уровень оптимизма значительно снизился. Современные авторы обращаются к теме космоса, учитывая исторические травмы, проблему тоталитаризма в XX веке, неравенство, дискриминацию и, наконец, бессилие человека перед вечностью.
Космическая одиссея в «ГЭС-2», в отличие от фильма Кубрика, заканчивается совсем не триумфально. Ее эпилог «На краю утопии» обладает камерным меланхолическим звучанием. Время больших надежд и чаяний прошло, остается только создавать «Космос для собственного употребления», как это когда-то сделал Юрий Соболев. А если и фантазировать в духе авангардистов, как Илья и Эмилия Кабаковы в проекте «Центр космической энергии», то уже не теша себя надеждой на реализацию мечты.
Провожают с выставки листы тончайшей графики Франциско Инфанте-Арана «Космос каббалистики». Они возвращают зрителя к земному взгляду на звезды: крохотные мерцающие точки, из которых каждый волен составить свой знак судьбы. Да, вряд ли обычный человек обладает силой повлиять на путь цивилизации. Но, возможно, если пестовать космос внутри себя, то однажды фраза «Звездное небо надо мной и нравственный закон во мне» все же будет иметь смысл для будущего.