Прогулки с главным знатоком Москвы. С ветерком по маршрутам Гиляровского
8 декабря 1855 года родился Владимир Гиляровский. Писатель и журналист, знаменитый «дядя Гиляй» создал миф о хлебосольной, бестолковой и купеческой столице, и его вклад может сравниться разве что с пьесами Александра Островского. Time Out прошел теми же маршрутами, что и молодой знаток Москвы в свои первые дни в городе 1873 года.
Дорога эта подробно описана в первых главах «Москвы и москвичей». Гиляровский вместе с парой приятелей, среди которых был и ранее живший в столице Костя Чернов, приехал на поезде на Ярославский вокзал. На дворе октябрь, но уже шел снег. От Ярославского вокзала молодые люди направились в сторону Рязанского вокзала, сегодня он уже Казанский. Часы на дореволюционном здании подсвечивались изнутри, и Гиляровский смог узнать время своего прибытия — половина второго ночи.
Друзья гуляли по переулкам где-то между Новой Басманной и Новорязанской улицами, когда колокол вдалеке пробил два часа — видимо, звук донесся от церкви Никиты-мученика на Старой Басманной. Костя Чернов, дурачась, сначала кукарекал, чем пробуждал петухов на Ольховской улице раньше времени, а затем лаял и выл по-волчьи, дразня местных собак и беспокоя жителей.
Веселая компания вышла на Старую Басманную и продолжила путь в сторону площади Разгуляй, получившей название в честь известного одноименного кабака. Здесь Костя указал на «дом колдуна Брюса» — дворец Мусина-Пушкина, место которого по легенде принадлежало петровскому сподвижнику Якову Брюсу.
Здесь Гиляровский увидел «подобие окна с темными и непонятными фигурами» — доску от солнечных часов, поставленную аббатом Сюрюгом. Сбежав от Французской революции, он воспитывал детей Алексея Мусина-Пушкина — обер-прокурора Синода, президента Академии художеств и собирателя рукописей, а также тайно помог жене московского генерал-губернатора Ростопчина перейти в католицизм, за что после 1812 года супруг Екатерины Петровны отказал аббату в доме.
Сейчас на стене дома расположилась полностью зашпаклеванная табличка, втиснутая между окнами. Раньше на ней можно было разобрать знаки зодиака, а отбрасывающий тень гномон* исчез еще до революции.
В московских пожарах 1812 года дом Мусина-Пушкина горел, а богатейшее собрание русских древностей, в том числе оригинал «Слова о полку Игореве», погибло в огне. В 1836-м сюда переехала Вторая Московская гимназия. Бывшие ученики вспоминали, что гномон был похож на крышку гроба и ходили слухи, будто табличка часов — это заложенное окно кабинета Брюса, который замуровал сам Петр I.
Друзья еще долго шли в сторону Лефортово, где намеревались поселиться в казармах. Гиляровский ехал в Москву как вольноопределяющийся по направлению от полка в Московское юнкерское училище, теперь общежитие Общевойсковой академии Вооруженных сил РФ. Будущий писатель продержался в училище около месяца, но Москву полюбил навсегда.
Маршрут следующего дня можно понять из названия главы «Из Лефортова в Хамовники». Стесненный в средствах, Гиляровский не хотел портить обувь на скользких дорогах и взял извозчика на углу Гороховой, сейчас Казакова — скорее всего, на пересечении с улицей Радио, бывшей Вознесенской.
Интересно, кстати, разделение «водителей» в России прошлого, где извозчик, ямщик и кучер были разными профессиями. Подобно современному работнику агрегатора такси, извозчик имел собственный транспорт — лошади и сани принадлежали ему. Ямщик занимался извозом и почтовой гоньбой по указу государственных органов. Кучером же становился любой, кто брался управлять гужевой повозкой.
Сани поехали по главной — и одноименной — улице Немецкой слободы, сейчас Бауманской, а затем неизвестными путями добрались до Земляного Вала, переехав Садовую. По ней проносились тройки с жандармами и арестованными — по мнению извозчика, на каторгу.
Если хотите повторить путешествие, то просто идите по набережным Яузы к центру. Еще около получаса займет пешая дорога до следующего пункта, указанного Гиляровским — Ильинских ворот, от которых теперь осталось только название площади. Здесь в былые времена дежурили в ожидании клиентов извозчики.
На санях Гиляровский добрался до Лубянской площади, в центре которой стоял фонтан работы скульптора Витали. Из него можно было поить лошадей, взяв за копейку ведро у сторожа — приходить со своим запрещалось. Теперь этот фонтан перемещен во двор Александринского дворца в Нескучном саду.
Тут Гиляровский заметил дом Мосолова и Гусенковский трактир. На месте дома, принадлежавшего семье заводчиков и коллекционеров Мосоловых, в конце XIX века был построен доходный дом страхового общества «Россия», который в 1917 году заняла Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. С этого момента здание занимали органы госбезопасности, а эклектичная архитектура сменилась сталинским необарокко в исполнении архитектора Мавзолея Алексея Щусева. Упоминаются в труде Гиляровского и Проломные ворота, стоявшие на другой стороне Лубянской площади и снесенные в 1934 году.
Последняя точка маршрута лежала в юго-западной части Москвы — сани направились к Театральной площади, проехали мимо Охотного ряда по Моховой улице и, оставив слева Кутафью-башню и Кремль, свернули на Воздвиженку.
Остаток пути до Теплого переулка, сейчас улицы Тимура Фрунзе, куда и нужно было ехать Гиляровскому, можно преодолеть на метро — от станции «Библиотека им. Ленина» до «Парка Культуры». Однако куда интереснее дойти до Хамовников пешком или доехать на велосипеде — отличная альтернатива конному экипажу.