«Я люблю полярности и парадоксы». Интервью с актрисой Софьей Лебедевой
Соня, привет! У тебя в ближайшем будущем выйдет много проектов, давай начнем с «Детей перемен». Расскажи про сериал, почему зрителям стоит его посмотреть?
Во-первых, «Детей перемен» сняли потрясающие режиссеры, одни из лучших в России, на мой взгляд. Я с ними уже работала над «Доктором Преображенским» и, когда получила письмо о старте проб и увидела, что постановщиками будут Люба Львова и Сережа Тарамаев, сразу расплылась в улыбке. Они же волшебники! А потом вижу, что мне предложили роль Саши Лебедь, а я Соня Лебедева… Пазл сложился! Сценарий у «Детей перемен» фантастический. Я люблю полярности и парадоксы, здесь как раз такой случай: драма смешивается с юмором, и получается настоящая, объемная жизнь. Для меня это и есть искусство.
«Дети перемен» — семейная сага, которая разворачивается в 90-е годы. В сериале много героев, но особенно меня поразил архетипический образ матери. Ее играет Вика Исакова. У ее героини трое сыновей, прямо как в сказке.
А работает ли в сериале правило «Старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак»?
Это пока нельзя раскрывать! Да и к тому же, может, только я увидела в этом сказку. Вот что точно в сериале сказочное, так это актерский состав. У режиссеров тоже есть актерский бэкграунд, школа Фоменко. Они понимают, как работает актерство и как сделать так, чтобы на площадке возникло настоящее чудо.
Ты заострила внимание на актерском составе. Сейчас снимается много сериалов, и, как следствие, появляется немало молодых актеров. В одних только «Детях перемен» есть и Макар Хлебников, и Лев Зулькарнаев, и Артем Кошман, и ты… Как тебе работалось в такой компании?
Не могу сказать, что испытала какие-то фантастические эмоции, или меня удивил подход кого-то из ребят. Я с любопытством наблюдаю за их стартом и верю, что у них получится выйти из своих амплуа, расширить их. Главное актерское открытие сериала для меня — Артем Быстров. У меня с ним одна alma mater, Школа-студия МХАТ. Мне показалось, что мы разговаривали на одном языке, даже несмотря на разные мастерские. В ближайшее время мы встретимся в еще одном проекте — пока не могу рассказать, что это — но я как будто поняла, что такое актерское братство. Он еще и человек классный, с прекрасным чувством юмора.
Почему сейчас настолько популярны криминальные сериалы о прошлом: «Слово пацана», «Лихие», «Дети перемен». Наверняка будут и другие. Как сложился этот феномен?
Думаю, все эти системы координат условны. На самом деле проблемы во всех проектах вневременные — разговор ведется о вечных ценностях. Как я уже говорила, для меня это страшная сказка: «В некотором царстве, в некотором государстве…» А в девяностых, к тому же, есть острота, они близки нашим родителям.
То есть для тебя это скорее сеттинг, а не попытка разобраться во времени и его последствиях?
Да, определенно! Когда я смотрела «Слово пацана», я в какой-то момент вообще забыла, в какое время происходят действия. Мне была интересна магистральная тема — «любое зло возвращается». Мы же вообще не меняемся: какие пороки были у нас много веков назад, такие и остались.
В девяностые ты была совсем маленькой. У тебя остались какие-то детские воспоминания о том времени? Может, что-то слышала из рассказов близких.
Мое детство все-таки пришлось на нулевые, в девяностые я просто безгранично любила мир. Спасибо родителям: они создавали для меня творческую среду, записывали на рисование, художественную гимнастику. Так что для меня это время встречи с творчеством, а не бесконечная темнота.
Расскажи, пожалуйста о своей героине в «Детях перемен».
Как я уже говорила, ее зовут Саша Лебедь. Она живет в провинциальном городе N и работает продюсером в очень известном клубе. В юном возрасте она уже выгорела, потерялась и существует, кажется, по инерции. А окружающая криминальная реальность еще больше подавляет ее, отбирая последнюю надежду. Но однажды она встречается с чудом, с героем Макара Хлебникова, у которого совсем другое мироощущение, он художник, творец, он открыт миру. Для Саши он становится проводником, как Вергилий для Данте. Это вообще одна из важнейших тем сериала для меня: когда мы находимся в точке отчаяния, вселенная всегда посылает нам проводников. Главное не пропустить их.
А у тебя есть общие черты с твоей героиней?
Какие-то точки соприкосновения можно найти.В моей героине много рок-н-ролла и драйва. Она настоящая решала, и в этом наша схожесть — я считаю себя сильным человеком.
Теперь давай перейдем к «Реплике», еще одной твоей ноябрьской премьере. Расскажи в двух словах о фильме.
Самое интересное — жанр этой картины. В России выпускается мало научной фантастики, и для меня было большой радостью появиться в таком проекте. Это история про научный прорыв: по сюжету ученые смогли перенести сознание в цифровое пространство, скопировав его. У меня было две роли: реальный человек, Вера, ученая, и ее цифровая копия. Диджитал-версию играть было интереснее, ведь нет никаких бытовых крючков, чтобы создавать эту сущность на экране .
То есть ты создавала роль фактически с нуля?
Да! Для меня работа в «Реплике» — эксперимент. К тому же это режиссерский дебют, поэтому кино получилось трепетным, да еще и в новом жанре. Более того, мой папа — ученый, так что я с большим уважением отношусь к науке.
А чем ты вдохновлялась, чтобы создать подобный образ? В Голливуде, например, есть несколько актеров, которые делали нечто похожее.
Во время подготовки к съемкам у нас был крайне редкий для кино этап репетиций. Я его очень люблю, ведь у меня театральный бэкграунд. Все детали, тонкости и вопросы мы прорабатывали тогда вместе с режиссером.
Фильм затрагивает актуальную проблему искусственного интеллекта — многие сейчас боятся технологий и не хотят повторять сценарий «Терминатора». Как ты к этому относишься?
Честно говоря, я в этом ничего не понимаю. Меня радуют новости о том, как технологии помогают людям с ограниченными возможностями. Это я еще стараюсь отслеживать, а об остальном спрашиваю своего отца-ученого. Я, конечно, пользуюсь нейросетью и всем, что делает жизнь более удобной, но как все это работает, не понимаю. А вместо этого копаюсь в искусстве и философии. К примеру, только недавно закончила Данте изучать.
В «Реплике» ты снялась с Никитой Ефремовым. У вас это второй совместный проект после «Тетриса». Расскажи об этом опыте.
Мы с Никитой, как и с Артемом Быстровым, закончили Школу-студию МХАТ. Когда я только мечтала туда поступить, приезжала в институт и смотрела его дипломные спектакли. Мы подружились, когда во время пандемии работали над «Тетрисом» в Шотландии. Все заведения были закрыты, поэтому мы проводили много времени вместе, даже Новый год встречали. Так что я была очень рада поработать с ним вновь. Никита — потрясающий актер! На площадке «Реплики» была легкая атмосфера, много юмора и смеха. Никита, кстати, смешно шутит. И делает это перед дублями так, что потом сложно унять улыбку и собраться.
Ты упомянула «Тетрис». Как-то он у тебя внезапно возник?
Не сказала бы, что внезапно. Все-таки до «Тетриса» у меня уже были международные проекты. Например, «Макмафия», которая получила премию «Эмми». А еще вышли «Викинги: Вальхалла» на Нетфликсе.
Недавно мы общались с Даниилом Воробьевым. Он признался, что сейчас образ русского человека в зарубежных фильмах нуждается в трансформации, поэтому не соглашается на роли бандитов. В «Тетрисе» тоже немало «клюквы», как ты к этому относишься?
Не думаю, что существует такая проблема. У каждой культуры есть определенные маркеры. Снимая кино о Франции и французах, мы тоже часто обращаемся к беретам, шарфикам, круассанам и багетам. «Тетрис» создавался для мировой публики, поэтому в нем были важны широкие мазки. Это же не документальный фильм, чтобы воссоздавать все с детальной точностью, это тоже своего рода сказка. Она даже не привязана к конкретной нации — это кино про человеческий подвиг, про чудо.
А как, учитывая сегодняшнюю обстановку, проходит работа над международными проектами? Как это вообще устроено?
Могу рассказать, как проходили пробы в «Тетрис». Было несколько этапов: огромный монолог на английском, потом нужно было записать пробы, следом — созвониться с режиссером. После этого был самый необычный этап — Chemistry room — пробы с другими актерами. Мы сидели в Zoom с Тэроном Эджертоном и еще несколькими черными окошками продюсеров проекта. Это было очень волнительно!
Помимо «Детей перемен» и «Реплики», совсем скоро, 1 января 2025 года, выходит «Волшебник Изумрудного города. Дорога из желтого кирпича» с твоим участием. Кого ты в нем играешь?
Я играю маму Элли. Это моя первая родительская роль, очень ответственно! Интересно еще, что на площадке мы встретились с Егором Корешковым, он сыграл папу Элли. С Егором я работала над одним из первых своих проектов — артхаусом «Параллельные прямые пересекаются в бесконечности». Кстати, именно в нем меня увидел мой зарубежный агент. Вот как бывает, мы с Егором вновь пересеклись спустя много лет, в кадре мы уже родители, у нас есть дочь.
«Волшебник Изумрудного города» — любимая сказка и любимый мультфильм из детства, поэтому картина стала для меня важной и очень трепетной. Да и режиссер Игорь Волошин — творец, давно мечтала с ним поработать. Жду, когда фильм выйдет на большие экраны, и думаю, что он будет по-настоящему волшебным.
А как ты относишься к новой сказочной волне в российском кино?
Мне нравится, что сейчас снимается много сказок. Это ведь тоже разговор на вечные темы. Хотя большинство новых экранизаций я не смотрю, потому что мне не близка их визуальная эстетика.
Слишком ярко и пестро?
Да, немного приторно. Недавно, кстати, посмотрела диснеевский ремейк «Русалочки» — настоящая поэзия вне возраста. И в «Волшебнике Изумрудного города» она тоже есть: разные детали и нюансы, которые работают на взрослую аудиторию. Игорь Волошин — режиссер-поэт, так что в фильме таких деталей много.
А какие сказки ты любишь больше всего? Каких экранизаций ждешь?
Даже не знаю… Я все сказки люблю. Очень хочу, чтобы было как можно больше сказок или даже мифов для взрослых. Недавно я была в жюри на питчинге проектов, и мне задали вопрос о герое нашего времени. На мой взгляд, сегодня герой — человек, который справляется с хаосом, у которого есть опора и внутренний фундамент. Сказки как раз про это.
Раз уж говорим о сказках: есть ли у тебя какая-то большая мечта в кино, которую ты еще не осуществила?
Скорее, есть режиссеры, с которыми я бы хотела поработать. В этом, кстати, отличие российского кино от зарубежного — в иностранных фильмах актер выступает соавтором постановщика. У нас все-таки более строгая структура: как режиссер сказал, так и будет.
Но и обратное не всегда хорошо. Вот, например, на съемках второго «Джокера» Хоакин Феникс каждый день вносил правки в сценарий, и получилось, честно говоря, сомнительно.
Ну, не всегда удается найти баланс. Но мне бы все-таки хотелось поработать в таком формате с режиссером-художником. Например, на «Новом сезоне» я посмотрела «Аутсорс» Душана Глигорова, и меня поразила филигранность сценария, то, как это сделано режиссерски. Очень хотелось бы повзаимодействовать с Душаном. А еще мы дружим с Женей Стычкиным, он и человек волшебный, и на площадке выстраивает теплую атмосферу — прекрасную почву для того, чтобы «росли цветы». И они у него растут, он снимает замечательные сериалы. Так что работа с Женей — еще одно мое желание. А третье — Аня Меликян. У нее любящие актеров режиссерские глаза, это почему-то сейчас большая редкость.
А есть какая-то роль мечты?
Хотелось бы попробовать себя в чем-то совсем не бытовом. Сыграть роль какого-то отшельника.
В притче?
Может быть, да. Какого-то духовно развитого героя.
Это все мы говорим про российское кино, а есть ли какие-то международные мечты? Например, поработать с каким-то знаменитым режиссером или актером.
Один из моих любимых фильмов — «Квадрат» Рубена Эстлунда. Наверное, он первый, кто приходит на ум. Меня однажды пригласили на европейский фестиваль, там мы и встретились с Класом Бангом, сыгравшим в «Квадрате». То есть мечта ближе, чем кажется.