Юрию Бутусову — 60! Московские спектакли сновидца из Петербурга
24 сентября Юрий Бутусов отмечает юбилей. Он режиссер даже не театра, а чувств, эмоций, снов и зазеркалья. В его постановках всегда есть танцы и кокетливые женские ножки, найдется место и поэзии, и огромному количеству исходящего реквизита, уничтожаемого прямо на сцене. Time Out присоединяется к поздравлениям и рассказывает про 5 спектаклей, с которыми обязательно стоит познакомиться.
«Бег»
Уже шесть лет на сцене Театра имени Вахтангова идут эшелоном восемь снов по пьесе Булгакова.
Тяжелые, как от лихорадки, глубокие от бесконечной усталости, это сны о «русском лихолетье», когда все нестабильно, все бежит и сносит с ног, торопится и меняется, сходит с ума и кричит в безумии. Границы между своими и чужими стерты. Страна и прежняя жизнь ускользают из рук.
«Бег» — трагедия античного размаха, когда люди подчинены не себе, а Судьбе, безжалостной и не всегда справедливой. Проигравшая Гражданскую войну Белая армия бежит через Крым. Навсегда. Режиссер опускает на сцену железный занавес. Раздается гудок. Назад дороги нет.
«Сын»
Спектаклю по входящей в трилогию пьесе бельгийского драматурга Флориана Зеллера позавидовали в театре Наций. Именно номинация «Зависть» досталась создателям постановки на вручении первой Премии имении Корша. И здесь правда есть, чему позавидовать. Стильный графичный спектакль о семейных архаичных проблемах: все кристально понятно и невероятно красиво.
Молодые родители разводятся. Он встретил другую и начинает жизнь заново, она бьется в истерике, а их сын-подросток уходит в себя. Его душа состарилась и находится на грани смерти, поэтому его играет старший в этом ансамбле артист — Евгений Редько. Он самый серьезный и задумчивый. И решительный тоже — поэтому финал истории определяет именно он.
«Добрый человек из Сезуана»
Об этом спектакле говорят много и только хорошее: что это этапный спектакль театра имени Пушкина, что роль Шен Те — главная роль в биографии Александры Урсуляк. Да и для Бутусова, редко дающего интервью и что-либо комментирующего, думается, спектакль тоже стал очень важным.
В нем воплощена любовь режиссера к Бертольту Брехту, в частности, и к немецкому экспрессионизму в целом: его плакатности и философии, поэзии и музыке. Зонги звучат в исполнении актеров в оригинале, на немецком языке. Квинтэссенция этой любви растворяется в безутешном финале, полном сострадания к доброму человеку, которого боги не в силах спасти.
«Барабаны в ночи»
Еще одно брехтовское произведение в руках Юрия Бутусова обрело эклектичную форму. В спектакле нашлось место и цирку, и кабаре, и трагедии, и комедии.
Это послевоенный мир из пьесы Брехта — поломанный, искривленный, собранный заново из неподходящих друг к другу осколков. В нем будто бы уже не осталось места ни для чего живого, искреннего и человеческого, а уж тем более для любви.
Солдат возвращается домой, но его беременная невеста выходит за другого. Он застает их помолвку. Какая проза, скажете вы. Какая трагедия для солдата и комедия — для Брехта. А для Бутусова — «очень красивая и романтичная» история.
«Отелло»
«Отелло» в этом году исполняется восемь лет. В театральном мире он долгожитель. Он масочный, буффонный и мозаичный.
Самую страшную пьесу Шекспира, по мнению режиссера, Бутусов разоружает. Злополучные красные платки множатся, черной краской измазываются все кому не лень, и никто никого не душит. Зато некоторые сцены повторяются из раза в раз, будто один из героев прокручивает их в своей голове.
Возможно, это смакующий план мести Яго или сожалеющий о содеянном Отелло. Режиссер подсказок не дает, только еще сильнее раскручивает перед зрителем свой театральный калейдоскоп.