10 лет Олимпиады в Сочи: тайны, которые стали явью

В успехе мероприятия сомневались и за рубежом, и на самом курорте. Семь лет бесконечных пробок, разобранные по нескольку раз тротуары, отключения света, массовые переселения и толпы «понаехавших». И вот тот самый переломный момент.

Когда среди строительной грязи олимпийского парка первым засиял ледовый дворец «Айсберг». Когда в городе замелькали люди в горнолыжных костюмах, приехавшие покататься на «Роза Хутор». Когда побежала вдоль побережья электричка «Ласточка». Когда даже немецкая газета Dolce Welle, скрипя зубами, согласилась: «Уж лучше Олимпиада без снега, чем зима без российского газа». Больше 300 миллиардов рублей вложений, 88 стран участниц, 25 000 волонтеров, три миллиарда зрителей церемонии открытия и рекорд России — 30 медалей. В подготовке к зимним Олимпийским играм в Сочи было задействовано более 560 тысяч специалистов, а их истории читайте ниже.

Юлия Щербакова, участница церемоний награждения

В 2011 году я приехала в Сочи из Якутии, стала студенткой государственного университета инженерно-экологического факультета. Почему в Сочи? Сама я до 17-ти лет из родного городка не выезжала, а вот мама рассказывала про путешествие на курорт. Сочи тогда стал моей мечтой.

С самого начала учебы понимала, что хочу быть частью зимних Олимпийских игр. По жизни я — очень активная, поэтому вместе с друзьями, как волонтеры участвовали в различных экологических акциях, субботниках, уборках, учили английский язык. А потом узнала, что проводится кастинг девушек, которые будут участвовать в церемониях награждения. Требования были простые — от 17 до 35 лет, рост выше 170 сантиметров. Вроде бы я подходила по всем параметрам, когда пришла на кастинг, увидела, что собрались, наверное, больше тысячи очень красивых девушек со всей России, а отобрать должны были всего 113. Оценивали не только дефиле или умение ходить, но и знание английского языка. В итоге, я попала в сотню счастливиц.

Если вы думаете, что быть красивой девушкой — просто, то ошибаетесь. У нас были многочасовые тренировки: учили и правильно ходить, и красиво улыбаться. Церемония награждения длилась в среднем от 15 минут до получаса. Все это время на вытянутых руках нужно было держать поднос с медалями, в зависимости от количества награждаемых его вес может достигать четырех килограмм. Естественно, нам выдали специальную форму. Если церемония проходила в прибрежном кластере, то это была теплая водолазка, жилетка, юбка. А если в горах, то к комплекту добавлялась куртка и юбка становилась чуть длиннее. Форму храню до сих пор, на каждый день ее не поносишь, уж очень она яркая, а вот для фото — самое то.

За время Олимпиады я «поработала» на разных объектах. Вставать приходилось в пять утра, чтобы попасть на церемонии, которые рано проводились. Иногда «работа» заканчивалась за полночь, поспать удавалось всего несколько часов. Самым сложным объектом оказались олимпийские трамплины, к пьедесталу приходилось идти прямо по снегу. Я шла первой и чтобы никто не оплошал считала в голос, как в армии: «Раз, два, раз, два». Хорошо, что вокруг было много зрителей, шумно, никто не услышал. Ну а самым приятным было участвовать в церемониях, где награды получали российские спортсмены. До сих помню, как стояла на медальной площади, видела горящий олимпийский факел и думала: «Неужели он когда-то потухнет?».

И спортсмены, и многие болельщики из разных стран просили нас сфотографироваться на память. Русские девушки все-таки очень красивые. Сама я не фотографировалась ни с кем. Я же на работе, тем более – лицо страны. Но мне запомнилась одна встреча. Не знаю можно ли, но расскажу. После церемонии награждения на лыжно-биатлонном комплексе, торопилась на другой объект, бежала на трансфер и завернула не в тот коридор. Влетела в толпу людей, оказалась лицом к лицу с нашим Президентом. Даже растерялась, что делать? А Владимир Владимирович спокойно подошел ко мне и поблагодарил за работу.

Сегодня я работаю по специальности, инженером, проектирую очистные сооружения. Если зовут, всегда с удовольствием принимаю участие в мероприятиях. Работала и на гонках «Формулы-1», и матчах Ночной хоккейной лиги, и Всемирных военных играх. Когда отмечалось пять лет зимней Олимпиады в Сочи, то выносила капсулу, которую заложили для потомков. Ее должны открыть в 2039 году, в день 25-тилетия. Обязательно приду.

Федор Климов, фигурист, Олимпийский чемпион Сочи-2014

За «путевку» на Олимпийские игры в Сочи, мы с партнершей Ксенией Столбовой, боролись до последнего момента: весь предолимпийский сезон были как на иголках. Сначала бились за то, чтобы в личный турнир попасть, потом, за право быть в команде. И когда наконец приехал на Олимпиаду в Сочи, с одной стороны, чувствовал огромную радость, а с другой – волнение. Как не подвести ни себя, ни коллектив? Командные состязания фигуристов были новинкой сочинской Олимпиады, не до конца понимали правила, регламент. Ожиданий, что приехали за медалями, не было. В личном турнире сюрпризом казалось даже то, что вошли в тройку лидеров после короткой программы, в таблице рейтинга мы были не на самом верху. О «серебре» и не думал, поэтому для меня обе эти награды одинаково дороги.

Дворец «Айсберг», который построили специально к зимним Олимпийским играм в Сочи, был нам хорошо знаком. Здесь мы проводили предолимпийские сборы, тренировки.  Специалисты, которые «делают» лед, постоянно к нам подходили, спрашивали о качестве, экспериментировали с водой, температурой. Такой заботы я ни на каких других стартах не видел: поддержка была, конечно, огромная. Когда мы вышли на лед, тренер посоветовала посмотреть, как выступает наша Юлия Липницкая. Дело в том, что зрители так бурно аплодировали, кричали, иногда даже страшно становилось. На других соревнованиях, даже когда на стадионе много людей, такого не бывает. Когда вышли на арену, были уже готовы к тому, что нас ожидает. А выступление своих конкурентов до своего выхода я никогда не смотрю. Стараюсь сосредоточиться и не отвлекаться. Это – моя примета, чтобы все точно получилось.

То, что я стал Олимпийским чемпионом, понял только, когда всей командой вышли на награждение на медальной площади. Вокруг море зрителей, а перед тобой – олимпийский огонь горит. Первым делом позвонил маме, сказал ей: «Спасибо». На каток меня привела именно она. Работала тренером, оставить ребенка было не с кем, поэтому в четыре года меня поставили на лед. Понравилось или нет, не вспомню, в таком возрасте больше значит желание родителей, а не ребенка. Помню только себя в огромной шубе, держусь за чью-то руку и иду вдоль бортика. А потом уже тренировки. Когда начинаешь заниматься серьезно, то либо на катке, либо в школе учишься. Если не на катке или в школе, дома уроки делаешь. Конечно, как и любому ребенку хочется погулять, развлечься, а свободного времени нет. Бывает обидно, но я всегда ставил для себя цели – выполнить разряд, сделать вращение, поехать на соревнования. Так фигурное катание из хобби превратилось в работу, а Олимпийские игры стали не мечтой, а очередной целью. Главный секрет побед, если опустить физическую подготовку, это – терпение. Машину, которую получил в награду за олимпийское «золото», продал и купил другую для мамы и квартиру в родном Санкт-Петербурге.

Олимпийские выступления закончили довольно рано – 13 февраля 2014-го года, было еще 10 дней, так что побывали на состязаниях по разным видам. Ездили в горы на соревнования по бобслею и скелетону, а  больше всего впечатлила эстафета в шорт-треке – очень интересно, динамично.

Через несколько лет после зимних Олимпийских игр в Сочи, выступательную карьеру завершил, а коньки по-прежнему надеваю. Сегодня тренирую ребят, которые занимаются фигурным катанием во дворце «Айсберг» федеральной территории Сириус. Они выступают за Краснодарский край, многие уже входят в сборную страны. Наши воспитанники уже уверенно конкурируют с ребятами из Перми, Екатеринбурга, где уровень фигурного катания всегда был очень высоким. Для региона, в котором этот спорт начал активно развиваться только после зимних Олимпийских игр, это – очень хороший показатель. Хочется «вырастить» нового олимпийского чемпиона, уже как тренер.

Валентина Ващенко, олимпийский волонтер серебряного возраста

За сто дней до зимних Олимпийских игр нам выдали форму волонтеров и какая же она была красивая, яркая. До сих пор ношу и горжусь. Меня и мою подругу Ольгу Колонову, тоже волонтера, выбрали моделями для презентации формы олимпийских волонтеров. Фотографии даже опубликовали в известном модном журнале. Однажды еду я на смену и вдруг ко мне подходит знойный мужчина:

– Продай форму, сколько хочешь? 800 тысяч даю, – и достает деньги.

Я его в шутку спросила, почему не миллион? Форму продать не согласилась, мне же на смену надо было. Волонтеры серебряного возраста вообще – самые ответственные, еще молодым фору дадут. Никогда не опаздываем, делаем все четко, а молодежь увидела спортсмена известного и побежала за автографом. Так что иногда приходилось работать и за себя, и за «того парня», а в олимпийский период смена могла длиться от 11 до 16 часов.

В волонтерском движении я с 2010-го года. Однажды на остановке встретила знакомую – Софью Касьяненко, которая мне и предложила стать волонтером. Тогда я еще работала, подумала: «Ну, какое волонтерство?». А потом как-то шла по городу, увидела надпись «Центр волонтеров», решила зайти, узнать, так и стала волонтером. Вы не поверите, как все хотели, как стремились, чтобы сочинские Игры были лучшими. На какую работу нас только не посылали: убирать город, красить лавочки. Мы – немолодые, на коленках, они уже у некоторых больные, стояли жвачки от пола отдирали. Но как же хотелось быть причастными к этому важному событию. Знали прекрасно, что на Олимпийские игры в Сочи набирают 25 000 волонтеров со всего мира и мечтали попасть в их число. Был жесткий отбор: проходили тесты, проверки на знание английского языка, приходилось даже арифметические задачи решать, ведь они показывают, быстроту реакции. Делали даже «олимпийскую прививку». Это был специально-разработанный текст, который мы читали на лекциях в школах, на предприятиях, на мероприятиях, объясняя людям, что-же такое Олимпиада. Сколько уроков таких провели, не знаю, сотни, наверное. В общем, большой был путь. Родные реагировали по-разному, в основном терпели. Волонтерство для меня стало образом жизни. Не представляете, как была счастлива, когда на почту пришло письмо с подписью руководителя оргкомитета Дмитрия Чернышенко, о том, что я вошла в число олимпийских волонтеров. Распечатала его и в рамочку повесила.

Прекрасно помню, как мы приехали в Олимпийский парк «открывать» новый спортивный дворец «Айсберг», готовить его к первым тестовым соревнованиям. Автобус тогда намертво застрял в грязи. Кругом стройка и только один красивый дворец стоит. Западные журналисты шептались: «Они что, хотят в этом болоте Олимпиаду проводить?». Мы, все, конечно тоже переживали, успеем или нет. А потом в этом «Айсберге» уже видела олимпийские выступления, как Евгений Плющенко выходил на лед. Хотелось, чтобы они никогда не заканчивались, так это здорово было.

Во время зимних Олимпийских игр 2014 года я была тимлидером — это руководитель небольшой группы волонтеров. Работала и на церемонии открытия, и закрытия Олимпиады, на других объектах. Открою небольшой секрет. Помните пятое олимпийское кольцо, которое не открылось? Все стали говорить, что так и было задумано, а вот мы присутствовали на репетициях церемонии, где все было в порядке. Так что, нераскрывшееся пятое кольцо — случайность, которую потом изящно обыграли.

Церемония открытия зимних Олимпийских игр проходила на стадионе «Фишт», где собрались 45 000 зрителей. Когда все вышли, волонтерам нужно было задержаться: привести все в порядок, убрать, если кто-то потерял вещи, передать владельцу. Закончили очень поздно, думала, выйду, а там – пустой Олимпийский парк. А на медальной площади вокруг факела собралась огромная толпа людей. Все за руки держались и скандировали: «Сочи 2014, мы тебя любим и не хотим уезжать». Эмоции – непередаваемые.

Сергеи Бенделиани, заместитель руководителя противолавинной службы курорта «Роза Хутор»

Я родился и вырос в Лазаревском, рядом с Сочи. В Красную Поляну впервые попал еще студентом на зимние лыжные сборы. Нас поселили в старых корпусах турбазы «Горный воздух». Преподаватели рассказывали, что придет время и здесь пройдет Олимпиада. В ответ мы смеялись в голос.

На курорте «Роза Хутор» я оказался еще до того, как появился сам комплекс, был сотрудником снеголавинного отряда ГУ СЦГМС ЧАМ. Тут еще волки ходили, а мы уже исследовали склоны с рюкзаками и палатками. Оценка лавиноопасности проходила на глаз. Прикидывали – опасно, не опасно, что со снегом, давали прогноз на ближайшие дни. Когда началось строительство курорта, пришлось обратиться к старшим товарищам из Высокогорного геофизического института. Они нам оказывали методическую помощь, а мы смотрели, где лес растет, какого он возраста,  опрашивали старожилов, кто мог помнить сход лавин, подбирали сотрудников. В России на лавинщиков нигде не учат, поэтому знания и опыт приходится приобретать самостоятельно и на это уходят годы. Профессия у нас немассовая, на всю страну пара сотен человек. Наш ветеран, Леонид Андреев, трудился еще на первом курорте «Альпика Сервис». А сейчас он – главный специалист по эксплуатации противолавинных систем, который первым стал использовать противолавинные установки Gazex в России.

Система Gazex появилась у нас в 2012 году. Тогда установили первые четырнадцать эксплодеров – большие металлические трубы, расположенные в зоне зарождения лавины. Из газохранилища в трубу подаются пропан и кислород. Внутри эксплодера они смешиваются, датчик сигнализирует о готовности к подрыву. Под эксплодеры необходимо было изготовить железобетонные фундаменты. В места, которые мы указывали, отправляли вертолет с инструментом, материалом, монтировалась платформа. Каждый эксплодер связан с компьютером, на котором установлена специальная программа и заведена учетная запись, она позволяет управлять противолавинной системой.

Период подготовки к Олимпиаде и проведение самих Игр дались нам очень тяжело. Режим работы был жуткий: все понимали риски, ответственность и сжатость сроков. Нашу работу курировал швейцарец Бруно Джелк, опытный лавинщик и спасатель, замечательный профессионал. Он честно, говорил, что такой прекрасной команды, как у нас, не видел нигде. Его похвала дорогого стоила.

Наша команда была отлично оснащены: система Gazex находилась в полной готовности, имелась пневматическая пушка, забрасывавшая взрывчатку в труднодоступные места, а также специальное устройство, которое вертолетом можно было доставить на опасный участок горы и дистанционно произвести выстрел. Несколько осложняло работу огромное количество охраны: даже, чтобы отвертку пронести, требовалось специальное разрешение.

Во время Олимпиады нам повезло, особой лавиноопасности не было. А вот перед Играми проблемы возникали. Сначала обрушились затяжные снегопады. Январские температуры и осадки 2014 года дали значительный прирост снега, и мы получали, в том числе и с олимпийских трасс, тревожные сигналы: где-то сети поломало, где-то еще что-то не в порядке. Конечно, все это мы своевременно ликвидировали, справились на «отлично».

Напряжение все равно оставалось. Специфика работы лавинщиков такая: мы не можем работать в оперативном режиме. Планирование, прогноз, анализ ситуации задолго до событий – таковы принципы нашего дела. Сюрпризы противопоказаны. Вживую на Олимпиаде мне удалось посмотреть несколько соревнований. Вообще, я не фанат зимних видов спорта. Когда смотришь по телевизору, это, конечно, зрелищно. А вот когда стоишь минут двадцать на горе, а потом лыжник промчится мимо на скорости 130 километров в час и исчезнет… Интереснее наблюдать за фристайлом, но на эти соревнования я не попал.Сейчас у нас в работе 70 пушек Gazex, кстати, половину из них поставили уже после Олимпиады. Мы регулярно осматриваем склоны и круглосуточно следим за погодой. Для этого имеется сеть автоматических метеостанций и штат метеорологов. Как определить, что склон стабилен? Технология такова: выкапываем шурф с находящейся внутри снежной колонкой 30×40 см и кладем на нее лопату. Ударяем по ней раз десять кистью, затем «от локтя» и «от плеча» и наблюдаем за реакцией. По скорости, характеру разрушения или изменению снега, можем определить стабильность снежного покрова.

Это опасная и ответственная работа, не каждый ее может правильно сделать и интерпретировать результат. Спуск лавин проводим, естественно, когда на трассе нет людей, чтобы потом можно было убрать сошедший снег. Почти всегда это происходит ночью. Когда лавина сошла, мы сразу запускаем на склон ратрак, чтобы он ликвидировал завал, выровнял трассу для лыжников, которые придут кататься утром. Есть также отдел, который занимается мониторингом, открытием и закрытием трасс. Каждый вечер они анализируют какая ситуация с погодой сейчас, прогнозируют, что будет завтра, как мы будем работать. А уже утром, после первого проезда по трассе, проводятся корректировки. Система сложная, однако работает как часы. Безопасность трасс – прежде всего.

Игорь Сизов, журналист

Первыми в моей жизни были зимние Олимпийские игры 1964 года в Инсбруке, предыдущих не помню по малолетству. В наших домах стали появляться телевизоры и репортажи из Австрии показывали каждый день.  Спортивный праздник предстал перед советскими телезрителями во всей красе. Мы смотрели олимпийские передачи мальчишеской компанией в квартире на Бытхе: болели за наших спортсменов и страшно завидовали туристам, которые сидели на трибунах, размахивали флагами вдоль лыжных трасс. Как жаль, но, видать, никому из нас никогда не удастся попасть на Олимпиаду.

Если бы в тот момент кто-то сказал, что в далеком будущем зимние Олимпийские игры будут проходить в Сочи, не поверили бы ни за что. Но это случилось. К огромному удивлению сочинцев. К огромному удивлению всех жителей страны. К огромному удивлению всего мира.  Надо же, русские решили провести зимние Олимпийские игры в субтропиках! Неужели получится? Получилось, да еще как здорово. И на Олимпиаде «Сочи-2014» мне довелось поработать в международном пресс-центре. Может ли быть большая удача для провинциального репортера?

С раннего утра я уезжал в Олимпийский парк или в один из горнолыжных комплексов, участвовал во встречах со спортсменами, болел на трибунах, беседовал с коллегами из разных стран, а потом возвращался домой и строчил свою «Олимпийскую колонку», которую рассылал по газетам в разных городах страны.

А дальше – рассказ о нашей национальной гордости. В спортивном комплексе «Адлер-Арена» проходили соревнования конькобежцев. Огромные трибуны были забиты туристами в оранжевых куртках, все это были голландцы, которые приехали болеть только за своих скороходов. В этой стране конькобежный спорт является частью образа жизни, футболу даже не уделяется столько внимания. Коньки, и только коньки. Вдруг в зал вошла пожилая, седая и очень подтянутая женщина. Едва ее лицо мелькнуло на огромном мониторе, как вся голландская армия болельщиков вскочила со своих мест и начала аплодировать. Это была «Уральская молния», шестикратная олимпийская чемпионка Лидия Скобликова.

Запомнилась также встреча с китайцами. Корреспонденты крупнейшего китайского информационного агентства «Синьхуа», товарищи Сянгуан Хуа и Ляньго Юэ, приехали на зимние Олимпийские игры 2014 года в Сочи с необычным заданием. Они сообщали своим читателям не о спортивных результатах турниров, а о том, чем живет олимпийская столица. Мы разговорились. Спросил коллег, что больше всего понравилось в Сочи. Думал, скажут сейчас об одном из олимпийских объектов. А Сянгуа Хуа ответил даже не задумываясь:

– Музей писателя Николая Островского, в Китае очень уважают этого писателя. Его книгу «Как закалялась сталь» мы практически наизусть знаем., поэтому я всегда мечтал побывать в том доме в Сочи, где он жил и работал. Как только приехал в ваш город, первым делом отправился в музей. В книге «Как закалялась сталь» Николай Островский показал, насколько силен характер русских людей. Это мы видим и сегодня, на Олимпийских играх в Сочи. Около года тому назад я готовил репортаж о строительстве спортивных объектов. Тогда казалось, что все построить в срок будет просто невозможно. Но русские доказали свою силу – город просто не узнать. Сейчас это очень современный курорт, – улыбнулся Сянгуа Хуа.

Перечислю и свои журналистские победы в олимпийские дни. Собственными глазами видел прекрасное победное выступление фигуристки Аделины Сотниковой. Болел на стадионе за наших биатлонистов и радовался победному финишу Антона Шипулина в эстафетной гонке у мужчин. Первым взял интервью у нашего любимого Виктора Ана, сразу после того, как он получил третью золотую олимпийскую медаль в шорт-треке. Сумел получить автографы у кумиров моей юности, неоднократных олимпийских чемпионов, биатлониста Александра Тихонова и хоккеиста Александра Якушева.

И последняя история. Примерно через месяц получил письмо от студентки факультета журналистики Южного федерального университета Марии Шишкиной. Она следила за моими «Олимпийскими колонками», которые публиковали в краснодарской газете «Вольная Кубань» и ростовской газете «Наше время». И вот, проанализировав весь материал, решила написать курсовую на тему «Олимпийские репортажи Игоря Сизова». Спасибо, Маша!

Александр Мороз, руководитель службы снегоуплотнительных машин курорта «Роза Хутор»

Соревнования Олимпиады мне воочию посмотреть не довелось, все, кто был на горе в то время и света белого не видел. Зато побывал на генеральной репетиции церемонии открытия на стадионе «Фишт» и зарядился победным духом. 

На Олимпиаде между представителями Международного Олимпийского комитета и Федерации лыжного спорта были четко поделены зоны ответственности. Я отвечал за трассу слалома-гиганта и перевозку спортивного оборудования. Соревнования проводились поздно вечером под светом прожекторов. Источники электроэнергии дублировались: часть мачт для освещения получала ток с электрической подстанции, другая – от дизельных генераторов. Во время работы дизели сжирали огромное количество топлива, которое перевозилось на ратраке. Чтобы свет не погас, приходилось носиться как сумасшедшему по специальным технологическим тропам.

Намного сложнее проходили тестовые соревнования в 2011 году. Помню, как после трех суток без сна кто-то принес меня сонного домой и вручил жене. На ратраках тогда работали 15 человек. Нагрузка была очень большая: и новая техника приходила, и топливо требовалось принимать, и с документами сидеть, и табели заполнять. Это все помимо основных обязанностей по доставке грузов и людей на гору. Работали круглосуточно. Ночью то и дело звонили с вопросом: «Куда делся такой-то ратрак?» Поддерживал по рации постоянную связь со всеми ратракистами, выяснял, что случилось.

Я считаю себя местным сочинцем, хотя родился в Казахстане. Туда в 1937 году сослали моих бабушку и дедушку, краснополянских греков. Когда мне не было и двух лет, семья вернулась в родные места. Отслужил в армии и вернулся домой, но работы в Красной Поляне не было. Решили с ребятами возить туристов в горы, приспособил для этой цели свой старенький УАЗик. Когда комплекс «Роза Хутор» только начал работать, потребовались местные водители. Сегодня в компании трудятся более 2000 человек, а когда, в сентябре 2006 года, устроился на работу, то был только четвертым сотрудником.

Джип и ратрак – разные машины, их объединяет только возможность преодолевать сложные горные препятствия. Впервые увидев ратрак, я восхитился его техническими возможностями. Сначала использовали эти машины для доставки на гору людей и грузов – от гаек до небольших опор канаток. Сегодня ратраки предназначены для создания горнолыжных трасс. У ратрака есть самые разные насадки, которые необходимы для перемещения или переброски снега. Где его много – убираешь, где мало – досыпаешь.

Когда Сочи выбрали столицей Олимпиады, мы собрались и устроили фейерверк возле моего дома. Впрочем, долго праздновать не пришлось, не до того было. Вкалывали 24/7. Верили, что нас не догонят и все будет хорошо. Конечно, скептические высказывания звучали. Но у меня лично никаких сомнений в успехе не возникало, ведь с утра до вечера наблюдал, как растут олимпийские объекты.

Я умею водить любую технику. До УАЗика у меня были еще мопед и мотоцикл, но когда впервые сел на ратрак, он сразу запал мне в душу. Первая команда ратракистов, которая приняла на себя мощный удар тестовых соревнований, состояла из моих коллег по джиппингу. Это были проверенные в деле люди, объехавшие все наши горы. Механиков тоже нашли в Красной Поляне. Самому старшему из них исполнилось недавно 60 лет, он всю жизнь с техникой связан. Сейчас у меня в штате 21 водитель ратраков.

«Олимпийские» машины все еще на ходу, хотя 13 штук мы уже вывели из рабочего графика. Если прогуляться по тропе «Озерный траверс», то можно увидеть красный ратрак, который трудился на Олимпиаде. Неподалеку стоит и самый первый пассажирский вариант. Эти машины стали легендарными, как, впрочем, и люди, ими управлявшие.

Алексей Панов, инженер ледового дворца «Айсберг»

Профессия ледовара в нашей стране — редкая. Таких специалистов нигде не учат, ни в училище, ни в университете. Все можно освоить только на собственном опыте. До работы на зимних Олимпийских играх в Сочи, я трудился в родном городе Магнитогорске, на ледовом дворце, где местная команда «Металлург». Так что опыт работы со льдом у меня – большой. Когда началась подготовка к Олимпиаде в Сочи, меня пригласили в ледовый дворец «Большой», в нем проходили состязания по хоккею. Приехал в 2011 году и просто онемел от удивления. Вместо спортивных дворцов видны были только «скелеты». Куда лед заливать? В первое время было очень много инженерной работы. Все схемы прорабатывались до мелочей, ведь строители важных деталей в нашем деле не понимают. Вот например, ледовая машина всегда во льду, выедешь на площадку, лед тает, а вода стекает. Значит нужно было продумать систему водоотведения.

Олимпийская арена — огромный ледовый пирог. Основа — технологическая плита, в которую вмонтированы трубки несущие хладоноситель, перед заливочным процессом производится обессоливание и мойка плиты, затем ее охлаждают до нуля градусов. Для заливки используют специальные шланги, питьевая воду, которая проходит дополнительное очищение ультрафиолетом. А чтобы лед оставался идеально-чистым, постоянно работали в бахилах. Все процессы контролировали специалисты главного холодильного центра страны. Они создавали технологические карты, брали пробы воды, делали детальные анализы льда и тогда предложили необычную вещь. Для того, чтобы технологическая плита лучше «сцеплялась» с ледовым массивом нужно было обработать ее лимонной кислотой.

Выгнали на арену два поломоечных аккумуляторных пылесоса с объемом бака 110 литров,  которые арендовали у клининговой компании и ими распылял раствор. На заливку льда для олимпийских хоккеистов потребовалось десять суток непрерывной работы и четыре бригады по шесть человек. Качество проверяли лично. Как и любой и любой уральский мальчишка, я на коньках с детства стою, поэтому, когда требуется понять «какой» лед, выхожу на арену. Если стружек из-под коньков много, надо подкорректировать состав воды. Первыми на олимпийском льду сыграли не спортсмены, а строители – ребята из компании омский «Мостовик», которые возводил дворец «Большой».

Всю Олимпиаду я провел на хоккейном стадионе, вот только игр не видел. Работы было много, особенно внимательно приходилось следить за тем, чтобы вратарские сетки оставались без порывов и порезов, работой калиток хоккейного борта, за стеклянными ограждениями арены, которые могли треснуть во время удара шайбой. На замену такого стекла давалось всего шесть минут. Когда готовились к Олимпиаде много было всякого: и уставали, работая без выходных, и ругались, если что-то не ладилось. А спустя годы думаешь, хорошее было время. Вот бы повторить! Огромную гордость испытываешь, когда видишь, как хоккеисты выходят на лед, который ты и твоя команда сделали.

Олимпийские игры прошли, но лед я «делаю» по-прежнему. Мы редко задумываемся над тем, что вода — вещь необычная. Пьем ее, умываемся. А ведь она кого-то «принимает», кого-то нет. Когда лед начинаем делать, я про себя говорю: «Давай, милая, помогай». Тогда лед получается гладким, ровным. Видимо, вода меня приняла. Сейчас я работаю инженером во дворце «Айсберг» федеральной территории Сириус. Во время зимних Олимпийских игр здесь проходили соревнования фигуристов, где выступали Юлия Липницкая и Евгений Плющенко. А сейчас тренируются юные спортсмены, растут новые олимпийские чемпионы.

Секретная история

Конечно, историй было много. Некоторые из них даже стали настоящими мифами. Расскажем один из таких, которые, знают только самые местные сочинцы.

Первое, что видят гости курорта, выходя из аэропорта Сочи — большие олимпийские кольца. Действительно, новый аэропорт в городе построили именно благодаря подготовке к зимней Олимпиаде 2014. До этого долгие годы пассажиры прилетали в скромный сарайчик, расположенный с другой стороны летного поля.⠀

Попытка создать новый аэровокзал для главного курорта страны предпринималась еще в конце 80-х. Строить его решили с другой стороны летного поля, чтобы не переделывать взлетную полосу и югославские строители возвели каркас здания. Вдруг деньги закончились: девяностые, кризис, развал страны. Новый аэропорт долго был одной из самых известных сочинских заброшек, а тут Олимпиада. И в заявочной книге прописано – в Сочи есть современный аэропорт, стройку реанимировали.⠀

А тут очередная комиссия Международного Олимпийского комитета (МОК) подоспела. Ну как этих статусных чиновников встретишь в старом аэропортовом сарайчике? Да и по графику новый аэропорт уже должен принимать гостей. На помощь пришла отвага и креатив. А кто у нас самые творческие и инициативные? Конечно, работники сочинского образования.

Членов МОК встретил сияющий до блеска новый аэропорт Сочи. На табло горели лампочки, внутри здания чемоданчики катали спортсмены в лыжных костюмах и с лыжами, ходили пилоты и стюардессы, звучали объявления. Новый аэропорт сверкал и жил.

Ларчик открывался просто. Самолет с делегацией посадили на летное поле, но вместо старого здания аэропорта, он подрулил к новому. А здесь высокопоставленных гостей встречали… сочинские учителя, которые не могли допустить позора страны. Они надели лыжные костюмы, форму пилотов, достали чемоданчики и своим актерским талантом оживили недостроенный аэропорт. Недоделки закрывали баннеры с приветственными словами, а остроты ситуации добавляло, что «спектакль» происходил в два часа ночи.

Комиссия МОК была в восторге. Сочинцы долго смеялись. Вот такая история. Хотите верьте, хотите нет.