Хорасио Гарсиа Росси и группа GRAV. Геометрия фантастического пространства

Небольшая выставка группы GRAV на третьем этаже Зимнего дворца — продолжение «Итальянского кинетизма», который Эрмитаж показывал полтора года назад. Та выставка абстрактных картин и движущихся скульптур была похожа на занимательную детскую лабораторию в каком-нибудь европейском «дворце открытий» — все яркое, пестрое, крутится-вертится, можно нажимать на кнопки или смотреть сквозь полусомкнутые веки, качая головой.

Итальянский кинетизм преимущественно вышел из Латинской Америки. Французский — тоже. Целая колония молодых художников из Аргентины и Венесуэлы обитала в 1950—1960-х годах в Париже, гастролируя по Европе. GRAV больше чем наполовину состояла из таких латиноамериканцев, с природной страстью отдавшихся поискам нового языка искусства. Расшифровывается GRAV как Groupe de Recherche d’Art Visuel — группа исследователей визуального искусства. Торжественно-научное название правильнее было бы перевести — «группа разведчиков в зоне визуальности». Воздействовать простые геометрические формы, оптические иллюзии и движущиеся объекты должны были не на чувства, а прямо на тело и психику человека. От одного произведения настроение улучшается, от другого укачивает, третье расширяет сознание. 20 из 40 работ на выставке принадлежат аргентинцу Хорасио Гарсиа Росси. Выбор этот, по всей видимости, случаен. Так уж получилось. Настоящими лидерами группы считаются француз Франсуа Морелле, венгро-француз Жан-Пьер Иварал (сын отца-основателя оп-арта Виктора Вазарелли) и аргентинец Хулио Ле Парк.

Участники группы были первооткрывателями многих принципов современной графической культуры. Тогда это было искусство в предчувствии скорой компьютерной эры. Правда, те зрительные фокусы, в которых художники видели революцию восприятия, кажутся теперь банальной компьютерной графикой. Глядя на работы, нужно постараться поменять историческую перспективу — без них не было бы привычных фильтров в фотошопе, трехмерных телевизионных заставок, надоевших картинок с объемными орнаментами и всей стилистики геометрического минимализма.
Оптические эффекты, изобретенные и осуществленные приверженцами оп-арта и кинетизма, действуют только вживую и не передаются ни в репродукциях, ни с экрана. Более того, произведение до конца реализуется, только вызвав иллюзию в глазах и мозге зрителя, поэтому последний является неотъемлемой частью объекта. Так что выставки такого рода — это редкая возможность показать свою голову в роли арт-шедевра.