Therapy Open Air 2008

Понятие «рейв» дискредитировало себя пару лет назад, но теперь отмывается от грязи, налепленной на него музыкальными критиками. Подросло новое поколение молодых людей, родившихся в то время, когда первая волна рейва уже начала спадать, и им неведомы сложные пути развития этого движения. Они не знают ни о коммерческих артистах, убивших дух независимости, ни о гопниках, задушивших атмосферу всеобщей и всепоглощающей любви. Когда уже казалось, что рейвы — это просто массовые фестивали без идеи и без того, что называется «вайб», все неожиданно вернулось. И в этом заслуга вовсе не странноватых парней с гитарами, которые вернули рок на танцполы, и чья принадлежность к рейву, по-хорошему, определяется лишь одеждой кислотных расцветок и названием «ню-рейв», придуманным критиками. Рейв — это прежде всего андерграунд, то есть музыка, которая не может нравиться большинству. И пусть на новые рейв-мероприятия ходят по 20000 человек — это все равно не большинство, тупо жующее свою электрохаус-жвачку. Ню-рейв уже вовсю пробирается в телевизор: в Европе кроме бодрых гитарно-синтезаторных танцев не осталось ничего живого, да и у нас певица Yelle популярнее The Prodigy. Из островков андерграунда незатоптанными по-прежнему остаются лишь хардкор и дарксайд драм-н-бейс — жесткая зубодробительная музыка, способная вызвать во взрослом человеке ужас, сравнимый с прослушиванием десяти альбомов Cannibal Corpse подряд. Это и хорошо, ведь рейв — удел молодых и энергичных, практически детей, способных всю ночь стаптывать кеды, а утром на метро поехать домой. И мероприятия серии Therapy дают этим людям то, чего им не хватает в обыденной жизни, — состяние экстаза, вызванное вышибающей дух музыкой и мрачным антуражем. При всем скептическом отношении к подобным развлечениям, следует признать, что места для этих рейвов каждый раз самые подходящие — трамвайное депо, заброшенный завод, или, как в этот раз, ТЭЦ. Индустриальное общество порождает свои атрибуты — трубы заводов, обшарпанные кирпичные стены, подростков с безумными глазами, у которых свои герои. Можно сколько угодно сетовать на отсутствие вкуса у молодежи, слушая Tindersticks, занимаясь любовью под Барри Уайта и посещая концерты струнного оркестра. Эта молодежь все равно выберет не джаз и соул, а драм-н-бейс и брейккор и будет смотреть на нас с презрением — мол, мы все равно «не врубаемся». И мы действительно «не врубимся» в костедробительную музыку немецкого проекта Panacea, чьи басовые партии гудят с такой глубиной, что желудочный сок начинает кипеть, а барабанные линии настолько изломаны, что напоминают сошедшую с ума бетономешалку. Нам страшно с первых звуков треков американцев Evol Intent, чей MySpace в графе «музыка похожа на…» честно говорит — «шизофрения». Немец Михаэль Бройнингер, скрывающийся под говорящим именем Misanthrop, дарит нам минуты неизбывного ужаса, наплевав на все представления о прекрасном своей музыкой, жестокой, как техасская резня бензопилой. Но иногда хочется забыть обо всех этих Лу Ридах, Morcheeba и Portishead и пуститься в пляс. Как будто и не было этих двадцати лет, за которые рейв умирал уже столько раз, что у любой кошки не осталось бы жизней.