Николай Суетин

Экспозиции перетекают друг в друга и воспринимаются как единый проект. Это дает шанс сравнить две параллельные истории художников, «стукнутых» тотальными теориями авангарда, — два очень разных выхода из стерильного космоса. «Произведения Веры Михайловны Ермолаевой» — это ретроспектива, показывающая всю историю художницы от ранних работ до трагической гибели: в 1937 году Ермолаева была расстреляна.Театральные эскизы, пейзажи с фантастическим тончайшим колоритом, книжные иллюстрации из золотого фонда советских книг — у музея богатейшее собрание Ермолаевой, и вся ее цельная и крепкая художественная натура видна как на ладони. Суетин же представлен фрагментарно:80% экспонатов происходят из частного собрания. Подбор вещей случаен и не дает представления о мастере в целом. Парадокс же в том, что ситуация эта закономерна. Ермолаева — станковист, художник, сосредоточенный на вещи. И в этом качестве ее легко показать. Суетин — скорее дизайнер, проектировщик жизни широкого профиля. Все его произведения — от эскизов этикеток рыбьего жира и проектов мебели для обновленного рабочего быта до постсупрематической живописи — это части глобального жизнестроительного проекта, очертания которого во многом скрыты. В 1935 году Суетин спроектировал для Малевича гроб, и, похоронив гуру, принял, по словам куратора выставки Ирины Арской,«апостольскую» миссию. В течение 20 лет Суетин ходил по лезвию бритвы, неся свет авангардных идей и опасаясь,
что раскроется его дворянское происхождение. Он был главным художником Ленинградского фарфорового завода — в Русском музее покажут фарфор 1920—30-х годов; создавал экспозиции советских павильонов для выставок в Париже в 1937 году и в Нью-Йорке в 39-ом.Он чудом уцелел, когда по «ленинградскому делу» разгромили народный Музей обороны Ленинграда, где он был главным художником. «Важно понимать, — говорит Ирина Арская,— что вся его графика — это проекты. Плоскости листа в нашем понимании у Суетина нет, у него есть белое метафизическое пространство без начала и конца, без направлений. И проблемы в нем те же, что и у Малевича с его геометрическими элементами — архитектоника, ритм, вес и безвесие. Выставка состоит из двух частей. Направо от входа — область производства, налево — область духа. В «левом» разделе показаны графические серии — снопы, дирижабли, крестьяне — уголь и черный карандаш. Известно, что он поехал в Псковскую область в деревню, и с ним что то там случилось, какой-то прорыв. Я не знаю почему, но совершенно очевидно, что крестьяне мертвые, а снопы — живые. Дирижабли же — это, вероятно, мучившая его форма овала, одна из основных супрематических форм, зависшая в пространстве».