Вигго Валленщельд “Невидимое”

Живопись Вигго Валленщельда составляет разительный контраст с его персоной. Картины населены сомнамбулическими женщинами, безвольно опустившими руки с тяжелыми кистями, двуполыми существами с реалистично выписанными гениталиями, аккуратно одетыми детьми без лиц, красивыми обнаженными девушками без рук и ног и прочими по-фински мирными ужасами. Сам же Вигго производит впечатление человека удивительно здорового: немного смущающийся повышенного внимания к себе молодой человек, спокойный, элегантно одетый, открытый.Когда он демонстрирует на вытянутых руках небольшой холст, изображающий стройную благообразную мать семейства с заросшим окладистой бородой лицом, ощущение тектонического сдвига в пластах реальности становится отчетливым — художник явно не имеет отношения к своим персонажам. Прямых ответов на вопросы об источниках своего искусства Вигго избегает:«Я и сам не знаю, почему так получается, не могу сказать, откуда берутся эти образы, почему они ведут себя так или иначе».Не объясняет он и происхождение загадочных геральдических знаков вроде фамильных гербов и шахматных перспективных фонов, как у старых голландцев. Уютный мягкий и дымчатый колорит его вещей странным образом входит в противоречие с инфернальностью мотивов, в которых человеческое тело теряет целостность и привычные границы, а сам воздух вокруг становится угрожающим, как будто в привычную дыхательную смесь подмешали опасного газа без цвета и запаха. Формально ничего страшного не происходит. Статичные сцены в буржуазных интерьерах, спокойные люди, никаких кровавых кишок и вылезающих из орбит глаз, которые так любят наваливать на холст более радикальные финские коллеги Вигго. И все же это явно та же «арктическая истерика»,которую финский писатель Марко Тапио назвал определяющим фактором национального характера. Кураторы недавней выставки современного финского искусства в нью-йоркском музее P.S.1,филиале МоМА, использовали этот термин для названия. В случае Валленщельда Arctic Hysteria — это тихая истерика бесконечно терпеливого, устойчивого индивидуума с упорной волей к жизни. Часть полуподвальной хельсинкской мастерской Вигго занимает игрушечная железная дорога, иногда вагоны появляются в его работах. Кошмары милого домашнего быта, игрушки-оборотни в уютной детской роднят образы Валленщельда с фильмами чешского режиссера Яна Шванкмайера. Так и видишь, как железную дорогу оккупируют толпы пластмассовых человечков, бесстрастно превращающих друг друга в набор поломанных деталей, как в макетах-инсталляциях экстравагантных англичан братьев Чепмен. Но как истинный житель севера, Вигго никогда не станет кричать громко. Инвентарная опись ужасов мира и тотального одиночества в нем человека производится в его скромных, кабинетного размера картинах с тихой упрямой улыбкой. Если «войти внутрь» любого изображения, впечатления будут примерно такие, как если бы в райском пейзаже вдруг обнаружилась табличка «Радиационный фон превышает норму в энное число раз».

С 18 декабря, Мраморный дворец