Шутники

Тема унизительного безденежья вечна. Вот и в «Антрепризе имени Андрея Миронова» говорят о деньгах. Вернее, о том, что с деньгами лучше не шутить. Это только поначалу бедность кажется веселой и беспечной, а потом становится больно, противно и безумно стыдно. Смех сквозь слезы душит и актеров, и зрителей. В пьесе Островского слова «деньги», «шутка» и «шутить» обыгрывают от души и с чувством. В спектакле полным-полно режиссерских и актерских «шутливых» находок. На полуразвалившемся деревянном крыльце с зарубками на балясинах висят ржавые подковы «на счастье». Девушки расписывают гжелью копилки в форме свиней; смущаясь, пьют прямо из кошачьего блюдечка; мажут себе лицо сажей, а в качестве зеркала — по бедности — используют медный поднос. Проезжающие мимо экипажи обливают особо уязвимых персонажей грязью из лужи. Все пролезают через дырки в заборе и дарят хозяйкам сирень, обламывая ветки с хозяйского же куста. Пыль вытряхивают прямо на голову богатого купца-благодетеля Хрюкова (Владимир Матвеев). Купец, похрюкивая, сам подвязывает сломанный стул веревкой, потому что больше сесть некуда. Некоторые шутки откровенно грубы, как в плохом цирке: актеры падают то со стульев, то с крыльца, спотыкаются, наступают на грабли, бьют себя молотком по пальцам, нечаянно могут раздавить в кармане куриное яйцо. На зрителей первых рядов сыплется мусор, на них бросают медяки, их обливают водой. Уворачиваясь и пригибаясь, публика не всегда успевает заметить, где кончаются розыгрыши и начинается серьезная сцена. Но главное удается выразить без улыбки: человеческое достоинство при особой нужде все-таки продается, и это совсем не смешно. Темпераментный Сергей Барковский делает обедневшего чиновника Оброшенова, отца двух дочерей на выданье, классическим шутом: умным, хитрым, шкодливым и лояльным до самоотрешения. В отчаянии, что семья вот-вот пойдет по миру, он исполняет безумную пляску босиком на огромных гвоздях — и в ночной рубашке отправляется унижаться к своему благодетелю. Кроме Барковского, шутить без фальши никому особо не удается. Даже главным затейникам и дуралеям с говорящими именами Недоносков (Василий Щипицын) и Недоростков (Михаил Николаев) недостает искренности. Родион Приходько в роли жениха Саши хоть и демонстрирует пластичность и обаяние, но всего уродства бедности явно недопонимает. Страдать тоже не у всех получается. Помимо Барковского и Матвеева, только Ксения Каталымова в роли старшей дочери Анны нашла правильные интонации и избежала водевильных приемов. Отдельных похвал заслуживает девочка-шарманщица (Настя Бучковская). Ей достаточно просто выйти на сцену и пронзительным тонким голосом исполнить романс на манер жалостливой сиротской песни, чтобы многое про деньги — и про всю жизнь нашу — стало ясно.