The Prodigy (UK)

О роли группы The Prodigy в танцевальной культуре можно спорить часами и не прийти к однозначному мнению. Ортодоксальные рейверы, устраивавшие нелегальные мероприятия в английских лесах начала 1990-х, обвиняли The Prodigy в чрезмерной популяризации электронного хардкора, которая привлекла в рейв-движение людей, не разделяющих основных ценностей культуры. Жесткая, параноидальная и мрачная музыка шла вразрез с главными понятиями рейва: Peace, Love, Unity и Respect (мир, любовь, единение и уважение). Если первый сингл коллектива, What Evil Lurks, вышедший в феврале 1991 года, еще не сильно отличался от основной массы музыкального материала того времени вроде творений проектов Altern-8, то уже второй — Charly — стал особенным. Выпущенный в августе 1991 года, трек сразу попал на первое место танцевального чарта Великобритании и на третье в UK Top 40. О существовании рейв-сцены узнали люди, до этого момента танцевавшие лишь под Фила Коллинза и Мадонну. Именно коммерческий успех Charly вызвал агрессивную реакцию среди радикальных рейверов, и даже рупор танцевальной музыки журнал Mixmag поместил на обложку фотографию лидера The Prodigy Лиама Хоулетта с пистолетом, приставленным к голове, и заголовком «Убил ли Charly рейв?».

Следующий сингл коллектива, Everybody in the Place, занял вторую строчку национального хит-парада Великобритании, и подняться выше ему смогло помешать только переиздание Bohemian Rhapsody Фредди Меркьюри. Рейв оказался жив — просто он вырвался из подвальных клубов и заброшенных складов в радиоэфир. В клипе на следующий трек The Prodigy — Fire, использующий семпл из одноименной композиции английского рок-певца Артура Брауна, Лиам Хоулетт кидает упомянутый номер Mixmag в горящий костер.

Первый альбом группы Experience закономерно занял первую строчку в английском хит-параде и продержался на ней 25 недель. Тяжелая танцевальная музыка завладела вниманием слушателей и критиков, выведя The Prodigy в высшую лигу. Но это было только начало — последовавший вслед за Experience альбом Music for the Jilted Generation стал культовым даже в России. Хиты с альбома No Good (Start the Dance), Voodoo People и Poison попали в плейлисты всех школьных дискотек и создали из The Prodigy объект культа. Узнаваемый муравей с логотипа группы появился на футболках и на стенах городов, а пиратские кассеты с альбомом были в коллекции каждого любителя танцевальной музыки.

Локомотив под названием The Prodigy набирал ход — третий альбом группы, The Fat of the Land с такими треками, как Firestarter и Breathe, разошелся тиражом более семи миллионов экземпляров — и это только учет продаж лицензионных копий. В России количество подростков в балахонах с изображением обложки диска превысило всякие разумные размеры. The Prodigy выступили на фестивале Glastonbury, окончательно закрепив за собой звание стадионной команды. Танцевальная музыка окончательно захватила мир, и революция закончилась.

Лиам Хоулетт чувствовал это, как никто другой. Он ушел в тень почти на 10 лет — следующий альбом Always Outnumbered, Never Outgunned вышел в 2004 году. Несмотря на высокие оценки критиков и достойные места в хит-парадах, он не достиг уровня предыдущих работ. В клубах царили 1980-е с их паточно-сладкими мелодиями и ненавязчивым ритмом.

И только через пять лет, в 2009 году, группа The Prodigy триумфально возвращает нас в 1990-е, когда все только начиналось, — спираль музыкальной истории делает еще один виток, и на танцполы возвращается рейв. Альбом Invaders Must Die занял достойное место в айподах молодежи нового века среди фиджет-хауса и балтимор-басса. И неважно, что сейчас треки The Prodigy играет даже диджей Feel. Главное, что когда в Ледовом Кейт Флинт проорет I’ve got a poison, тысячи глоток прокричат в ответ I’ve got a remedy.