Группа Tanatos Banionis “Божественный ветер”

Объединение художников «Танатос Банионис», сложившееся
вокруг московской галереи «Триумф», культивирует вокруг себя
атмосферу таинственности — все
участники группы анонимны. Говорят, что основной костяк составляют четыре человека, но к своим проектам они привлекают и других людей, так что работать над конкретными произведениями может до тридцати человек. Использовав имя любимого
литовского актера и трансформировав его каламбуром в имя греческого бога смерти, художники
задали магистральное направление своего творчества. Все их проекты связаны с темой войны и религиозных ритуалов. Показательна христианская «Пьета» — сохраняющая композицию иконического изображения скульптурная композиция и видеоинсталляция в одном аквариуме, где отлитые из серебра мертвые летчики и моряки под водой оплакивают Христа. Или алтарный триптих «Солдатская библия» со сценами боев у Перл Харбора,
снайпершой в образе Юдифи
и мальчиком из гитлерюгенда
в роли Давида, побеждающего Голиафа.

Проект «Божественный ветер» навеян военной историей и мифологией Японии — именно так переводится с японского слово «камикадзе». Центром экспозиции станут пять девушек
(по числу личного состава звена
летчиков-камикадзе), отдавшие
свои спины под перманентные татуировки. Девушек окружают видео, фиксирующее ритуал нанесения тату, фотографии, пятиступенчатая ширма с 3D гравюрами,
компьютерный фильм. На спинах
же портреты реальных камикадзе
времен Второй мировой, отрывки из их дневников, религиозные
символы и японские божества. В этом эстетском и шокирующем
арт-проекте в равной степени замешаны кодекс чести, вера, милитаризм, крики «Банзай», а в женской покорности принесения себя
в жертву искусству есть эротический элемент поклонения мужскому началу. Читается в этом акте
и аналогия с поступком летчика-самоубийцы, верящего, что после
смерти он станет божеством, которому будут поклоняться в святилище воинов, отдавших жизнь
за императора. Эрос и Танатос со вкусом саке, которую выпивали девушки перед началом
ритуала. Остается только
отдаться истинно японскому искусству созерцания и ощутить нервическую жилку, скользя по лезвию катаны,
отделяющей живых от уже ставших божествами.