Сильви Гиллем и Рассел Малифант

Гиллем должна была приехать к нам прошлой весной на фестиваль «Мариинский» – но в последний момент визит сорвался: техническая команда, работающая с балериной, затребовала у театра сутки на светомонтировку. Театр не смог устроить пустой день в плотном графике феста – и визит был отложен до осени.

Протеже Нуреева, в 19 лет взлетевшая на высшую ступеньку карьеры в Парижской опере – ставшая этуалью. Бунтарка, умница, трудоголик, введшая моду на вертикальные шпагаты в почтенной классике. Балерина, в расцвете лет добровольно распрощавшаяся с Парижем – ради более свободного графика в английском Королевском балете. Когда она сбежала, депутаты французского парламента потребовали у министра культуры официальный отчет, как он мог это допустить. Расплевавшаяся затем и с английским начальством, она уже давно в свободном полете – танцует то, что хочет, и там, где хочет. В 46 лет выглядит на 30, а танцует, как в 20, – ничегошеньки из техники не потеряно. Сама заказывает себе спектакли у хореографов и сама (иногда с партнерами) танцует. Вот этот спектакль – Push – ей поставил и вместе с ней исполняет Рассел Малифант.

Push состоит из четырех маленьких балетов. Два соло Гиллем (меж ними – соло Малифанта) в первом отделении; дуэт балерины и хореографа во втором.

В открывающем монологе, «Соло», она переходит из одного светового пятна в другое под переборы гитары. Нога скользит в воздухе в невозможную точку и бесшумно ставится на место – ежедневная опасность и ежедневный шик, балерина приближается к рампе, как матадор идет к быку. Гиллем, кажется, проскальзывает меж лучей света – беззаботно и торжественно, вся – обещание танца; а всего-то проходочка на восемь минут. В другом монологе ее руки вьются вокруг тела, взлетают и опадают – и все это с такой скоростью, что глаз не успевает отследить движение, мы видим вереницу «кадров»: вот здесь была кисть только что, здесь в следующую долю секунды, потом вот там… Она кажется богиней Кали – той, что одновременно эфир, воздух, огонь, вода и земля, что поддерживает мировой порядок и разрушает невежество. Наконец, в финальном дуэте – не воительница и не богиня, просто женщина в руках у мужчины – такого мужчины, на которого можно положиться в буквальном смысле слова.

Нет, не использовать, не эксплуатировать – но вот все же сесть на шею и ножки свесить. И стечь по его плечу и спине устало и уверенно. И задремать в его руках; но при необходимости – самой поднять его немаленькое тело, когда ему требуется поддержка.

Три роли балерины – авантюристка, сражающая души зрителей в ежевечернем поединке, принимающая поклонение богиня, просто воплощение женственности; кажется, только в Гиллем все они соединяются. Окружающие роли делят – кто-то воюет, кто-то замирает богиней, кто-то рассказывает негромкие женские истории – у Гиллем выходит и то, и другое, и третье.