Музыка Форе и Франка

Приглашенные музыканты дирижируют оркестром Мариинского театра крайне редко, зато исключения из этого печального правила всегда оборачивались для мариинцев экстраординарными удачами. Впрочем, если приглядеться, ничего такого особенного в этих удачах не было: в плане мобильности и способности с пылу с жару встраиваться в предлагаемые обстоятельства у подопечных Валерия Гергиева на одной шестой суши конкурентов нет – вот только возможность проявить эти качества предоставляется куда реже, чем хотелось бы. Поэтому совместный концерт оркестра Мариинского театра и французского маэстро Марка Минковского уже сегодня можно смело признать самым ожидаемым симфоническим вечером первой половины сезона – не говоря уже о том, что дирижеры такого ранга выступают в Петербурге разве что по большим фестивальным праздникам. А тут – межсезонье, унылая пора, и вдруг – Минковски. К нам едет целая эпоха в истории европейской музыки, и это не преувеличение – таков масштаб.

В будущем году Минковскому исполнится пятьдесят лет, тридцать из них он провел во главе оркестра «Музыканты Лувра» – выходец из семьи польских эмигрантов основал его в 1982 году и как раз за его пультом выбился в ключевые фигуры западного музыкального процесса. Говорим «французское барокко» – подразумеваем «Марк Минковски»: если у вас в фонотеке есть какая-нибудь запись опер Люлли, Рамо или Шарпантье, можете не сомневаться – она сделана «Музыкантами Лувра». Одним лишь барокко зона репертуарного влияния этого дирижера отнюдь не ограничивается: по мере карьерного роста Минковски в прямом смысле прибрал к рукам сначала Генделя, Глюка и Моцарта, а потом и более поздних авторов от Доницетти до Вагнера – всеевропейскую славу ему принесли, к примеру, постановки оперетт Оффенбаха. Минковски одним из первых среди коллег-старинщиков понял, что с аутентичным уставом можно и нужно идти в монастырь классико-романтического репертуара. Результат не заставил себя ждать: к середине 2000-х французы признали его душеприказчиком национального репертуара – и двухсотлетием Гектора Берлиоза, и столетием «Пеллеаса и Мелизанды», ключевой галльской оперы, дирижировал именно Минковски.

В Мариинский Минковски привозит ту же французскую классику: Реквием Габриэля Форе и Симфонию ре минор Сезара Франка. В последние годы среди западных дирижеров-старинщиков считается хорошим тоном играть и записывать две эти партитуры по соседству – вспомнить хотя бы недавнюю эмблематическую версию Филиппа Херревеге. Минковскому же придется столкнуться с музыкантами, для которых французская музыка исторически остается абсолютной террой инкогнита – и которые еще ни разу не соприкасались с традицией исторически информированного исполнительства. Подобный опыт у Минковского есть – он много и эффективно работал и с Малеровским камерным оркестром, и с Берлинскими филармониками, и с Оркестром де Пари. Кроме того, Минковски уже однажды работал в России – и, что совсем уж удивительно, вспоминает об этой авантюре с очевидным удовольствием. В качестве музыкального руководителя постановки он выпустил в столичном театре имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко «Пеллеаса», с нескольких репетиций научив отечественных оркестрантов говорить на идеальном музыкальном французском. Четыре года спустя – по личной, как говорят, просьбе Валерия Гергиева – Минковски повторит тот же фокус в Петербурге.