Самсон и Далила

Вообще-то в афише Мариинского театра в этот день значилась совсем другая опера, но премьеру «Фауста» Гуно, который должен был сыграть роль бенефиса Ильдара Абдразакова, по техническим причинам пришлось перенести на осень. Вместо молодого петербургского баса на сцену в этот вечер выйдет его супруга Ольга Бородина – замена равноценная даже с учетом того, что вместо первого представления нового спектакля дают концертное исполнение. Во-первых, Бородина – первая Далила мира: она пела и в нью-йоркской Метрополитен-опера, и в лондонском Ковент-Гарден. Во-вторых, неплохо было бы освежить в памяти и сам опус Сен-Санса: в последний раз в городе «Самсона и Далилу» исполняли не позднее середины 2000-х. Эта опера вообще не может похвастаться удачной судьбой – во Франции еще при жизни автора ее не хотели ставить потому, что библейский эпос на театральных подмостках считался святотатством. А позже уже культуртрегеры Советского Союза наложили бан на сюжет из жизни древних иудеев. В Мариинском «Самсона и Далилу» играли девять лет назад, и лучшее, что можно было сделать со спектаклем Шарля Рубо, – это отправить в запасники, что на Театральной площади с удовольствием вскоре и сделали. Концертный формат должен подойти детищу Сен-Санса идеально: изначально композитор писал не оперу, а ораторию, не думая ни о каком театре. В «Самсоне и Далиле» главное не действие, а то, как главная героиня споет три свои знаменитые арии – в акустике третьей мариинской сцены у Бородиной они должны прозвучать захватывающе.