Многогранность. Формы тишины и пустоты

Начо Дуато выпускает в Михайловском театре «Многогранность. Формы тишины и пустоты» – спектакль о молодом Бахе, где артисты превращаются в музыкальные инструменты.

При безмолвном поднятии занавеса мы видим… оркестр? Раскладные табуреты, классическая рассадка полукругом, в центре оставлено место для дирижера. Правда, в руках у артистов нет инструментов – но через секунду после того, как начинает звучать музыка, мы понимаем, что инструменты здесь и не нужны. Вот эти люди на легких табуретках – они и есть скрипки, виолончели, клавесин. Отдельные голоса, которые складывает в общую пьесу Иоганн Себастьян Бах.

Двухчастный балет с вычурно-составным названием (это одно произведение, а не две одноактные пьесы, как думают многие, взглянув на афишу) – именно о нем. Не об иконе в тяжелой раме, а о молодом человеке, что в 23 года приехал в Веймар и прожил в нем десять счастливых лет. Кстати, именно этот город и заказал Дуато спектакль в 1999 году – Веймар был тогда объявлен культурной столицей Европы и решил отпраздновать событие как можно торжественнее. «Многогранность» – о человеке веселом (в массе смешных эпизодов со взбалмошными, виртуозными и чуть манерными Скрипками мужского пола), о человеке умелом (в дуэте с Виолончелью композитор с совершенно непроницаемым лицом лишь касаниями смычка заставляет сидящую у него на коленке девушку виться, выгибаться и задыхаться – и все это ты начинаешь слышать в давно знакомой музыке). Во второй, более «взрослой», уже мрачной органной части балета становится ясно, что «Многогранность» еще и о человеке отчаянно мужественном – потому что он ведет диалог не только с музыкой, но и со смертью. Музыка – она же любовница, Смерть – она же жена: обе всегда рядом и наступают друг на друга, стараясь утвердить свое главенство. Финал естественен – последний мощный жест принадлежит Смерти. Но частицы музыки – звуки, инструменты, артисты – начинают восхождение по витой дорожке в небеса (похожей на ту, по которой спускаются Тени в «Баядерке» – только в обратном направлении). Ну да, жизнь коротка, искусство вечно. Вот только Начо Дуато способен преподнести эту тривиальную истину в танцевальных конструкциях немыслимой красоты.

На премьерах в Веймаре и в Мюнхене, а также в те дни, когда в Москве гастролировала ваша бывшая испанская труппа, вы сами выходили в «Многогранности» и просили прощения у Баха за дерзость обращения к его музыке. Выйдете ли вы на сцену в Михайловском театре? Я пока не готов ответить на этот вопрос. Такой возможности не исклю- чаю, более того, мне очень хочется выйти на сцену и стать участником премьеры, и я к этому готовлюсь. Но окончательного решения еще не принял – сделаю это незадолго до спектакля.

Расскажите, пожалуйста, про артистов. Кто будет Бахом, кто – Виолончелью, и почему вы выбрали именно этих людей? Баха репетирует Марат Шемиунов – артист чуткий, интеллектуальный, тонко понимающий сложность художественной задачи и умеющий концентрироваться на роли. К музыке Баха он относится с благоговением – и при этом в нем есть внутренняя свобода. Виолончель репетирует Сабина Яппарова. Согласитесь, в ней есть грация и то, что можно назвать «легким дыханием». Возможно, в другом составе Виолончелью будет Валерия Запасникова, молодая, но очень перспективная танцовщица. В партии Музы – Татьяна Мильцева.

Меняете ли вы что-нибудь в спектакле или он в точности такой, как был сочинен в 1999 году? У меня есть правило: ничего не менять в сложившемся балете. Спектакль останется неизменным.