Концерт Алексея Любимова

Во время недавнего юбилея Ленинградского рок-клуба один из старожилов вспоминал, что в середине восьмидесятых на Рубинштейна, 13, ходили не только и не столько слушать музыку, сколько наблюдать за тем, как опостылевшая система здесь и сейчас трещит по швам. В Москве того же времени аналогичные аттракционы показывались в любимовском Театре на Таганке и на концертах пианиста Алексея Любимова – двух главных форпостах столичного художественного диссидентства и свободомыслия, лидировавших в академической контркультуре со времен хрущевской оттепели и вплоть до распада империи зла. Чем только выпускник Московской консерватории Любимов не раздражал власть имущих: открыто декларировал свою оппозицию официозному советскому музыкальному истеблишменту, в программы редких разрешенных, а чаще полуподпольных выступлений включал западный авангард и запрещенных молодых отечественных авторов, устраивал рискованные перформансы и хэппенинги – не говоря уже о том, что предпочитал современному роялю диковинные инструменты вроде хаммерфлюгеля или тангент-клавира (который для ближайшего выступления в Филармонии ему придется везти из Москвы).

Любимов всегда ощущал себя миссионером – и потому предпочитал действовать последовательно и системно. В составе легендарного ансамбля «Мадригал» под видом пропаганды безобидной музыки Cредневековья и Ренессанса он утверждал западные ценности, одним из первых в стране практикуя модное в те годы в Европе исторически информированное исполнительство, адепты которого настаивали на том, что старинную музыку следует играть мало тогочто на старинных же инструментах, так еще и с учетом принятых в ту или иную эпоху правил. Уже в независимой России Любимов окончательно узаконит эту международную догму, основав и возглавив в альма-матер собственный факультет, обучая студентов играть Баха на спинете, а Бетховена и Шуберта – на хаммер-клавире. Но главным, пожалуй, достижением Любимова в 1990-е и 2000-е годы стала успешная эмиграция из андерграунда в мейнстрим: осуществить ее не смогли даже самые успешные его соратники по антисоветской культурной фронде.

После падения железного занавеса в Россию один за другим стали приезжать лучшие западные музыканты, а молодежь валом отправилась учиться в Европу. На таком фоне былые авторитеты начали стремительно меркнуть, и вскоре оказалось, что, к примеру, и культовый эстонский ансамбль Hortus Musicus – уже не cool, да и ближайшая любимовская сподвижница Татьяна Гринденко вместе со своей группой Opus Posth высококотируется лишь у маргиналов. Любимов стал единственным русским старинщиком, официально признанным иностранными коллегами и сделавшим блестящую европейскую карьеру: он записывается на знаковом профильном лейбле Zig-Zag Territoires, преподает и резидентствует на ключевых фестивалях и гастролирует в России лишь изредка. Свое присутствие на родине Алексей Борисович заметно увеличил только в последние годы – когда резко вырос спрос на протестное высказывание. Российскую премьеру посвященной Михаилу Ходорковскому Четвертой симфонии Арво Пярта провел именно Любимов: пороха в пороховницах у этого 67-летнего небожителя и профессионального борца с режимами хватит еще надолго.