Макбет. Кино

С Юрием Бутусовым происходят удивительные вещи. Казалось бы, разменяв шестой десяток, надо посерьезнеть и поскучнеть, проникновенно вещать с кафедры и навевать на зрительный зал почтенную зевоту в кулак. Бутусов же как будто не в себе: его новый «Макбет» по многим внешним признакам напоминает театральное сочинение горячего юноши, а не зрелого мужа. Взрослые люди так ведь не ставят – ну зачем эта музыка, орущая на пределе децибелов, словно ты попал на какой-то «Колбасный цех»? Да и бесконечный саундтрек из тридцати с лишним произведений как-то за пределами хорошего тона: впрочем, режиссер, кажется, и не пытается скрыть, что прибегает к запрещенному приему манипуляции аудиторией. Он избегает сквозного действия, рассекая спектакль на множество отдельных сцен, не связанных тесными скрепами – словно дубли на съемках фильма. Сцена раздета, почти свободна от декораций, но Бутусов редко использует «планшет» целиком, предпочитая плоские мизансцены на переднем, среднем или дальнем плане – как будто кадры. Тут разрешено многое, если не все: актеры могут устроить дискотеку минут на десять (а режиссер – выскочить на сцену, чтобы принять в ней участие) или молча сидеть под медитативную музыку, на сцену может пролиться дождь из автопокрышек, после затемнения она может оказаться уставленной зеркалами – только для того, чтобы артисты, методично, одно за другим, перетаскали их за кулисы. Режиссер ломает законы, издевается над приемами, а время от времени сует публике форменный кукиш. На важных фабульных перипетиях звучит музыка из «Любовного настроения»: «Режиссер Вонг Кар-Вай, оператор Кристофер Дойл» – сообщает гнусавый голос. Архаичный перевод дает повод для смешков в партере: «Здесь холодно, пойдем наденем платье» – наденем, наденем платье, вторят суровые шотландские воины.

Для полноты картины остается добавить, что спектакль идет шесть часов с тремя антрактами – и это никакая не вынужденная необходимость, а еще один резкий режиссерский жест.

Не думайте, будто все эти жесты адресованы посвященным или театральной общественности. Искать шифр или эзотерический дискурс тоже, пожалуй, в данном случае будет ошибкой. Режиссер направляет свой натиск на «простого зрителя», который пришел отдохнуть, а попал под обстрел канонады. Бутусов не случайно выносит «кино» в название. Спектакль буквально сочится горьким разочарованием в театре – он у нас бессилен, по-лакейски угодлив, оттеснен на обочину и никого не пугает. Бутусов, как последний солдат разгромленной армии, едет на зрителя как на танке, не разбирая дороги, – и в этом, конечно, больше печали, чем торжества.

Впрочем, сквозь грохот прорывается еще один важный месседж – настойчивый, но не переходящий в нотацию. И Макбет (Иван Бровин), и леди (Лаура Пицхелаури) тут милые молодые люди, чья решимость к преступлению выглядит даже в чем-то естественной: горят костры амбиций, так хочется жить на полную катушку, так важно состояться. И оказавшиеся помехой милые чудаки: фриковатый Банко, леди Макдуф с великовозрастным сынком – пускаются ими в расход как бы между делом, случайно. Преуспевание одних оказывается гибелью для других, вместе с погибающими чудаками закрываются, схлопываются их волшебные миры, а сцену заливает равномерный багровый цвет крови.