Линда
О мероприятии
Среди цветов, выросших на русском поле поп-экспериментов, Линда казалась, наверное, самым экзотическим. Этнические напевы, собранные будто бы по заветам идеолога группы Enigma Мишеля Крету, трип-хоповый бит, многозначительные тексты, темы которых подразумевали близкое знакомство с легкими наркотиками и эзотерическими практиками, – все это, казалось, не могло иметь коммерческого успеха в стране, еще недавно распевавшей «Бухгалтер, милый мой бухгалтер». Тем не менее первый продюсерский проект Максима Фадеева (он отвечал за все: от музыки, текстов и аранжировок до клипов и стиля) за пару лет стал, как тогда говорили, культовым: диск «Ворона» стал платиновым, «Песни тибетских лам» – золотым, а концерт 1997 года на Певческом поле в Киеве до сих пор остается одним из самых массовых в истории славянской поп-музыки: 400 000 зрителей.
Как оказалось, публика устала от однообразия. Неулыбчивый угловатый подросток со взглядом жертвы (в начале карьеры ей было каких-то семнадцать лет) вместо агрессивной сексуальности поп-див, дреды и пирсинг вместо мини и люрекса, скрытый эротический подтекст вместо откровенных танцев – сейчас такой звезды просто не могло бы появиться: борцы за нравственность не допустили бы. А тогда в музыке Линды с ее нарочитой загадочностью, текстами-шарадами и «западным качеством» многие видели отдушину, хоть как-то примиряющую с невеселой экономической реальностью.
После пяти лет успеха Линда исчезла с радаров надолго – и вот возвращается. Никаких кардинальных изменений после расставания с Фадеевым с ней не произошло: последние семь лет певица живет в Греции, ее муж – продюсер и композитор Стефанос Корколис, их группа называется Bloody Faeries и в целом продолжает гнуть примерно ту же маргинально-протестную линию. Линда, когда-то бывшая на острие моды, и сейчас старается соответствовать – перепевает хиты 15-летней давности, привлекая рэперов и битбоксеров. Так что можно не сомневаться: «Ворона» и «Марихуана» на концерте в «Зале ожидания» обязательно прозвучат.
Среди цветов, выросших на русском поле поп-экспериментов, Линда казалась, наверное, самым экзотическим. Этнические напевы, собранные будто бы по заветам идеолога группы Enigma Мишеля Крету, трип-хоповый бит, многозначительные тексты, темы которых подразумевали близкое знакомство с легкими наркотиками и эзотерическими практиками, – все это, казалось, не могло иметь коммерческого успеха в стране, еще недавно распевавшей «Бухгалтер, милый мой бухгалтер». Тем не менее первый продюсерский проект Максима Фадеева (он отвечал за все: от музыки, текстов и аранжировок до клипов и стиля) за пару лет стал, как тогда говорили, культовым: диск «Ворона» стал платиновым, «Песни тибетских лам» – золотым, а концерт 1997 года на Певческом поле в Киеве до сих пор остается одним из самых массовых в истории славянской поп-музыки: 400 000 зрителей.
Как оказалось, публика устала от однообразия. Неулыбчивый угловатый подросток со взглядом жертвы (в начале карьеры ей было каких-то семнадцать лет) вместо агрессивной сексуальности поп-див, дреды и пирсинг вместо мини и люрекса, скрытый эротический подтекст вместо откровенных танцев – сейчас такой звезды просто не могло бы появиться: борцы за нравственность не допустили бы. А тогда в музыке Линды с ее нарочитой загадочностью, текстами-шарадами и «западным качеством» многие видели отдушину, хоть как-то примиряющую с невеселой экономической реальностью.
После пяти лет успеха Линда исчезла с радаров надолго – и вот возвращается. Никаких кардинальных изменений после расставания с Фадеевым с ней не произошло: последние семь лет певица живет в Греции, ее муж – продюсер и композитор Стефанос Корколис, их группа называется Bloody Faeries и в целом продолжает гнуть примерно ту же маргинально-протестную линию. Линда, когда-то бывшая на острие моды, и сейчас старается соответствовать – перепевает хиты 15-летней давности, привлекая рэперов и битбоксеров. Так что можно не сомневаться: «Ворона» и «Марихуана» на концерте в «Зале ожидания» обязательно прозвучат.