Персональная выставка Сильвестра Сталлоне

Это может показаться шуткой: образцовый экранный мачо и боец, который забивает татуировками множественные шрамы, оказывается, управляется с кистью едва ли не более виртуозно, чем с пулеметом. И если бронзовый Рокки в боевой стойке встречает посетителей Филадельфийского музея изящных искусств, потому что при входе была снята одна из сцен боксерской эпопеи, то работы самого Сталлоне оседают в частных коллекциях за шестизначные суммы не только из-за подписи на холсте.
В отличие, скажем, от скучных в своем реализме пейзажей нашего киногранда Станислава Говорухина, в живописи Сильвестра Сталлоне есть все, чем замечательны и его фильмы: яркость, экспрессия, экшн. В его стремительных мазках чистым цветом (будоражащий красный занимает в палитре актера почетное место) столько же энергии, сколько в его хуке справа.

Организовавший выставку искусствовед, заметный художник-нонкомформист Иосиф Киблицкий утверждает, что человек несведущий вряд ли различит рисунок Слая и Жана-Мишеля Баския – к слову, наперсник Уорхола сам неровно дышал к боксу. Они даже начали рисовать в одно время: с середины 1970-х юный граффитист Баския бомбил на стенах манхэттенских домов, а Сталлоне увлекся акварелью еще на пороге оглушительного успеха первого «Рокки». Три «Оскара» за этот фильм перевесили гипотетические успехи на художественном поприще – да Слай и в принципе не воспринимал часы перед холстом иначе чем душевную терапию: недюжинная нагрузка на съемочной площадке и не всегда дружелюбная критика провоцировали на выплеск эмоций. И он писал в рваной, порывистой манере себя, персонажей своих сценариев, портреты знаменитых друзей и вещи на грани фигуративности и абстракции, но настолько витальные, что, кажется, написаны потом и кровью.

Свой живописный камин-аут Сталлоне совершил только в 2009 году на худождественной ярмарке «Арт-Базель» в Майами-Бич, где полуабстрактные портреты Рокки 1977 года и еще пара десятков избранных работ были выставлены в одном зале с картинами его любимого художника Фернандо Ботеро. Слай тогда скромно отвечал журналистам, что для него это великая честь, что к своей живописи он относится как к душесогревающему хобби, мастерскую оборудовал в гараже, а работы свои обычно не продает – раздаривает друзьям. К вечеру открытия два его полотна были куплены за круглые суммы.

Полтора года назад у актера появился трагический стимул к живописи: после смерти от инфаркта его старшего сына Сталлоне все чаще проводит время у мольберта. «Я понял, что чем ты несчастней, тем лучше твое искусство», – заявил он тогда. И теперь уже кто знает, как Слая будут чтить потомки: как оставляющего от врагов рожки да ножки киногероя или как видного деятеля неоэкспрессионизма рубежа тысячелетий.