Андрей Рудьев. “Сбор материала”
О выставке
Вместо церемонного галерейного пространства зритель как бы попадает в гости – в мастерскую художника, в частный мир, полный интимных подробностей.
Куратор Дима Пиликин одновременно устраивает две выставки, как бы продолжающие друг друга. И "Живопись" Гарева в галерее Семенова, и "Сбор материала" Рудьева в "Альбоме" — рефлексии по поводу кризиса галерейной репрезентации искусства. Избыток саморефлексии — прямая дорога к депрессии. Но рудьевская выставка получилась неожиданно уютной. Вместо церемонного галерейного пространства зритель как бы попадает в гости — в мастерскую художника, в частный мир, полный интимных подробностей. Картины не только висят, но и стоят вдоль стен, иногда развернутые изнанкой — в рабочем порядке. Их можно самостоятельно перебирать и вертеть, отыскивая подписи на оборотах.
Прославившие Рудьева здоровенные пингвины, снятые с музея Арктики и Антарктики, удобно расположились на коврике. Сотрудник галереи с чувством расскажет вам историю о путешествии одного из них в Екатеринбург в вагоне-ресторане. На полочках-кронштейнах и подоконниках — вырезки из журналов, фотографии, фиговины с помойки и блошиного рынка. Мигают огоньки лайтбоксов. Желтое плюшевое кресло приглашает посмотреть home video, снятое Вероникой Рязанцевой — женой Рудьева. Не слишком казистое, но местами смешное арт-рукоделие подкупает сочетанием приятного с полезным: вот, на море загорали, заодно сняли кино. "Это тоже часть моего мира", — говорит художник. Длиннющее слайд-шоу с саундтреком разбирает на буквы язык художника.
Здесь демонстрируются трофеи рудьевской охоты за знаками масскульта — всякий визуальный хлам, который он тащит в свою нору, и из которого потом растет искусство. Выглядит все это как душевный антиквариат, ретро примерно 20-летней давности. Рудьеву — сорок. Значит, он застал уже на закате время, когда актуальное искусство было конспиративным языком, отделяющим своих от чужих и очерчивающим границы вменяемого мира. Коллажики и инсталляции делались тогда для близкого круга понимающих. Сегодня дверь приходится держать открытой. И выставка Рудьева — матерого борца с прожорливостью масскульта — оказывается на удивление ностальгической.