Efes Blues Festival

Состояние сознания, которое некоторые американцы называют "блюз", в чистом виде доступно, в общем-то, немногим. Для этого требуется определенная история, генетическая память. Cогласно эзотерическим теориям, именно она определяет структуру гаммы, которая ложится в основу музыки народа. У европейского одержимого порядком этноса античные вариации укоренились в виде знакомых каждому по урокам пения мажоре и миноре. Эти лады не меняются никогда и воспринимаются ухом как абсолютный музыкальный ноль, как точка отсчета. У других народов и мелос другой. Индусов, например, кармическая предрасположенность привела к огромному многообразию и свободе выбора, при которой звучание песни "В лесу родилась елочка" может отличаться в зависимости от времени суток, сезона и просто настроения исполнителя. И ни один индус не крикнет родному музыкальному гуру "Фальшиво!".

Та же приблизительно ситуация и с блюзом. Хотя нестройность и непривычность его становится слышна, если того захотеть, блюз все равно наполняет спокойной на поверхности, но неистовой в глубине чистой и вненациональной печалью. Это чувство спрятано где-то за пазухой у всех. Именно знаменитые "блюзовые ноты", чуть отличающиеся от стандартного минора, превращают жанр из доступной только ценителям фольклорной традиции в музыку, которой с удовольствием внимают и экзальтированные эстеты, и те, кто пришел посидеть-отдохнуть.

Фундамент блюза очень широк, что позволило ему породить несколько десятков разнообразных жанров. Речь не идет о джазе. Внутри блюза есть акустические и электрические ветви, соул, r'n'b; стили, происходящие из конкретных городов Соединенных Штатов. Как раз представители последних – музыкального направления, известного как чикагский блюз, – приезжают в конце октября на Efes Blues Festival. Точнее говоря, это его современная разновидность, чья эпоха началась в 60-е. Чикагский блюз – это Мадди Уотерс и Хаулин Вулф. Это деревенский блюзмен, ворвавшийся со своей гармошкой на сцену и встретивший там ритм-группу.

Артисты, приезжающие на фестиваль, точно народные и несомненно заслуженные, как и все играющие блюз. Зора Янг пришла в жанр не потому, что в ее генетическом древе свое место занял Хаулин Вулф, а через госпел и r'n'b – довольно экспериментальный подход. Мисс Янг старалась формировать свою индивидуальную манеру из всего, что ложилось на ухо. В современном варианте ее композиции – частью каверы, частью авторские – звучат на пересечении r'n'b, госпела, рока и блюза. Сил Джонсон тоже не избежал встречи с Хаулин Вулфом, этот гитарист и певец создал еще в начале своей карьеры множество хитовых композиций – в первую очередь, Take Me to the River – а на последнем его альбоме написано Johnson&Johnson: он записал его со своим братом. Звучание его в целом наполнено электричеством и свободным духом импровизации в одинаковой пропорции, причем большая часть в композициях отдана приблюзованному соулу. Джон Праймер играл на гитаре с Мадди Уотерсом и Вилли Диксоном (хотя и не играл с Хаулин Вулфом). Но подлинный творческий взрыв произошел, когда он встретил Мэджика Слима, с которым выступал 13 лет, после чего встал на место фронтмена в собственных коллективах, возвращающих своим саундом в 50-е.

К сожалению, сейчас, через сотню лет после своего появления, блюз, как растительное масло, подвергается "холодному отжиму" продюсирования и звуковой коррекции. Но все же приятно увидеть на фестивале нескольких артистов, которые еще помнят о том, как зарождался стиль.