Конец игры

Грек Теодорос Терзопулос – ученик великого Хайнера Мюллера, наследник традиции европейского авангарда – однажды применил ее к античной трагедии и с тех пор считается едва ли не главным мировым экспертом по Эсхилу и Софоклу: принято считать, что он владеет секретом их аутентичной постановки. Порукой тому шедший в Александринке (без особого успеха у широкой публики) «Эдип»: странная, безэмоциональная речь-скандирование, которой Терзопулос добивается от актеров на специальных дыхательных тренингах, машинальные движения хора, состоящего из обнаженных парней с набеленными лицами, какие-то тарабарские выкрики, время от времени взбадривающие ритм действия, – нам с вами, не бывавшим в древней Элладе, может показаться, что Перикл с Сократом любили именно такой театр. Этого наверняка сказать не может никто, зато точно известно, что они не любили Беккета, великого ирландского абсурдиста еще не наступившего XX века нашей эры. Между тем его «Конец игры», бессюжетную пьесу-игру о страхе смерти как главной человеческой эмоции, Терзопулос поставил ровно по тому же своему рецепту. Режиссер считает, что драматургия Беккета имеет много общего с древнегреческой трагедией, и даже называет драматурга наследником Эсхила. У античных трагедий со страхом смерти все в порядке, это, можно сказать, их главный мотив, но все равно показывать Беккета с участием древнегреческого хора – это не просто абсурд, а какая-то его высшая модификация. Героя пьесы Клова играет замечательный Игорь Волков, которого за орлиный нос так часто подряжают играть Гоголя, что если его героя зовут не Николай Васильевич, это уже маленькая сенсация. Сварливым другом Клова Хаммом стал Сергей Паршин, папой Хамма – Николай Мартон, а в роли мамы – Семен Сытник.