Гетерофония

Эксцентричный мудрец, выступающий с бязевой наволочкой на голове. Автор музыки для более чем двухсот спектаклей и фильмов – Хейфица, Муратовой, Авербаха. Гениальный композитор, в дискографии которого только два релиза, Concerto Grosso и «Вальсы и антракты». Дедушка, похожий на бабушку, который играл еще для Рихтера и даже Сталина, что не мешало властям запрещать его концерты. Житель Комарово, уважаемый продавщицами тамошних продмагов. Каравайчук игнорирует академические концертные залы, предпочитая играть в салонах, как Шопен. Он признается, что это – собственного удобства ради: вдруг муза нежданно посетит – и в любой момент можно отменить выступление. Так порой и случалось – никто в обиде не остался. Quod licet Jovi, и так далее. Ему прощают и несколько пренебрежительное отношение к публике: наволочка на голове появляется, чтобы поток музыкального сознания не прерывало ничто земное. Да, для Каравайчука музыка не труд, не плоды раздумья, но способ трансляции божественного. Впрочем, о своем методе пусть расскажет сам гений, ведь в разговорном жанре ему, кстати, тоже мало равных:
«Я сочиняю все произведение сразу – от первой ноты до последней. От начала до конца, не останавливаясь. Самая лучшая моя музыка так написана. Над музыкой раздумывать ни в коем случае нельзя, иначе она становится выражением твоих мыслей. А должна выражать только одну ноту, больше ничего. Мыслитель постепенно делается паразитом – он сходится с человечеством, с историей. А нотка – она неподкупна, она не меняется. На нотке себя испытываешь. Если взял с обертоном, не чистую – значит все, ты уже паразит».

Владимир Раннев, композитор: «Я очень критично отношусь к тому, что делает Каравайчук за роялем. Но это не главное, а то и вообще второстепенное в его творчестве. Лучшее произведение, им созданное, – он сам. И тут я снимаю шляпу перед этим юродивым и ангелом в одном лице. Великий аутсайдер – это звучит гордо, и я не шучу».