“Оттепель, или In the middle of the road”

Галерея Марата Гельмана, входящая в пятерку главных игроков на поле современного русского искусства, празднует 15-летие. Огромная выставка называется "Оттепель, или In the middle of the road". Первая часть названия отсылает к социально-политическому контексту 90-х, который именно Гельман сделал главным предметом актуального искусства. Угарное время подвижности социальных слоев, формирования капиталов и репутаций Гельман предлагает считать второй "оттепелью". То, что происходит сейчас, стало быть, заморозки. Гельман назвал выставку "самой легкой в своей жизни" и "самой галерейной". В ней нет кураторского замысла, строгой линии, идеологии. Это скорее дайджест художественных имен, многие из которых расцвели именно благодаря галерее. В основной массе имена московские – Олег Кулик, группа "АЕС", Виноградов и Дубосарский. Украинские звезды – Арсен Савадов и Василий Цаголов. Американские – Комар и Меламид, Гриша Брускин. Петербургских имен на выставке раз, два – супруги Флоренские и Олег Хвостов.

Работы разного времени, в том числе есть совсем новые. Отдельно, ниже этажом – произведения, подаренные Гельманом Русскому музею еще в 2001 году. Места в постоянной экспозиции для них до сих пор не нашлось, и неизвестно, найдется ли в ближайшем будущем. Но вторая часть названия выставки позволяет надеяться, что в конце концов все будет.

Марат Гельман ответил на вопросы TimeOut.

Александр Боровский сказал, что ему не нравится, что искусство 90-х – уже история. Как вы на это смотрите?

Да, мне тоже скорее не нравится. У меня еще это совпало с кризисом среднего возраста. Поэтому я все переживаю очень тяжело. Получается, то, что ты сделал, уже само над тобой довлеет. Оно больше, чем ты. Это проблема.

Теперь это вам диктует дальнейший маршрут?

Нет, мы будем стараться от этого диктата уйти, естественно, но это серьезная проблема.

"Оттепель" кончилась, наступили "заморозки". Стратегия искусства должна измениться?

Если мы говорим о политическом контексте, главная задача сейчас – саботировать культурную политику государства. Плохо, если оно начнет всерьез заниматься искусством. Саботаж должен не дать реализовать ту культурную политику, которая соответствует заморозкам, и пытаться продолжить, насколько возможно, оттепель, сопротивление холодам. Ну, об этом в двух словах сложно сказать. Мы сейчас думаем о новой генерации управленцев искусством, я школу свою затеял.

Расскажите в двух словах.

Трудно, я еще сам не очень понимаю. Я думаю собрать студентов и вместе с ними придумать эту школу.

Учить будете арт-менедже-ров, кураторов, галеристов?

Да, и тех, и других. Ты же не профессию конкретную даешь, ты даешь профессиональную ориентацию, а дальше уже многое зависит от психологии. Условно говоря, галерист – это все-таки бизнесмен, куратор – более творческая работа. Задача – дать им общее понимание рывка, который надо сделать, и какие-то знания для этого.

Ироничность современного искусства – форма саботажа?

Выяснилось, что на международном культурном рынке русские художники единственные, кто обладает самоиронией, и их очень ценят за это.

Вправду единственные?

Единственные, больше нет. Вообще, литературность и самоирония – качества русского искусства, если вы на него будете смотреть из мирового искусства. Именно потому наши художники воспринимаются этой общей машиной. И, конечно, ирония – некая защитная система.

Искусство опять уйдет в подполье?

Ну не знаю. В 90-х происходили социальные изменения, и мы двигались вместе с ними. Сейчас мы саботируем движение, условно говоря, мы перестаем быть вместе с нашим народом. Мы на время "заморозков" создаем свою "Россию-2". Идея проекта была именно в том, чтобы создать собственный контекст культурный, который не зависит от политики, не зависит ни от чего.

А есть при этом энергия, которой искусство должно питаться? Это ведь социальная энергия?

Есть проблема. В 90-х годах энергии было больше.