“Балда”, шуточное действо

Владимир Васильев не впервые берется за историю пушкинского Балды — чем-то она ему дорога. Впервые он поставил балет пятнадцать лет назад для вечера в московском Зале Чайковского — то было, так сказать, концертное исполнение, контуры будущего спектакля. Вместо балетных сочиненный Васильевым текст воспроизводили студенты циркового училища; пушкинский текст читал Олег Борисов. А в 1999-м произошла премьера в Большом — впрочем, тоже с некоторым привкусом «концертности»: хоть и были отгроханы декорации во всю мощь, оркестр сидел на сцене, а балетным для танцев была оставлена узкая полоска вдоль рампы. Более того: дирижер (тогда в Большом — Павел Сорокин) был одет в алую косоворотку и включен в программке в состав действующих лиц — хотя, к счастью, танцевать его не заставляли, он только свою работу делал. То есть в этом своем спектакле Владимир Васильев желал всячески подчеркнуть важную роль музыки, освободить ее от вечной работы «под ножку», сделать оркестр главным действующим лицом и послушать, что же это там сочинил Дмитрий Дмитриевич Шостакович.

Меж тем Шостакович (столетие со дня рождения которого будет отмечаться в мире в 2006 году, то есть новогодняя акция еще как бы и акция юбилейная) именно такого балета не сочинял. Он когда-то писал музыку для планировавшегося оперного мультфильма на пушкинский сюжет, но мультик так и не был снят, работа так и не была закончена. Для московской премьеры партитуру из фрагментов собирал ученик Шостаковича Вадим Биберган — ему передала материалы вдова композитора. Получился одноактный балет из 28 музыкальных номеров.

Когда Владимир Васильев был танцовщиком, он отлично чувствовал себя в так называемых
«русских» ролях — вот чтоб рубаха и душа нараспашку. Улыбка могла быть немного лукавой — но совсем чуть-чуть, не стратегов-интриганов он играл, а обаятельных простых парней, которые если поймают удачу за хвост, так все за них только порадуются. Иван-дурак в «Коньке-Горбунке», Данила в «Каменном цветке» — простодушие было его краской. И один из самых «русских» сюжетов Пушкина он так и переложил в Большом, так и перекладывает сейчас по-простецки.

Музыка — музыкой, но какой сундук стоял на сцене Большого! На сундуке в красных сапожках
сидела прима-балерина театра Галина Степаненко и — в пуантах — ведущая солистка Большого
Елена Андриенко — и как они лузгали семечки! Как Андриенко (Поповна) устраивала Балде деревенский sexual harassment — утаскивала за кулисы и там, видно, обрабатывала так, что он выползал на четвереньках. Как били на сцене друг другу морды! Как пускались в загул — до канканирующих чертей! Будет ли все это посконное великолепие в точности воспроизведено на сцене Большого зала Филармонии — трудно сказать. Но понятно, что будут стараться.
А то, что и у Шостаковича, и у Пушкина отношения с «русской темой» были посложнее, Васильев просто не заметил. В таких мелочах разберется дирижер.