Дмитрий Волкострелов
Этот текст — монолог сумасшедшего каннибала, написанный для
исполнения актрисой. «Июль»
гипнотизирует: несмотря на откровенно трэшевый сюжет, он парадоксальным образом звучит
так же красиво, как, например,
«Цветы зла» Шарля Бодлера.
Неудивительно, что молодой режиссер Дмитрий Волкострелов
работал над премьерой три года
и теперь выпускает ее в рамках
собственного проекта «Август»
на сцене театра «Особняк».
— Я прочитал этот текст, как
только Иван Вырыпаев его
написал. И сразу возникло желание что-нибудь с ним сделать:
«Июль» бросает тебе вызов,
который ты принимаешь или не принимаешь. Мы с актрисой Аленой Старостиной вызов приняли,
и три года было потрачено на осмысление того, как поставить
спектакль. Я даже принципиально не ходил на «Июль» Виктора
Рыжакова с Полиной Агуреевой
в «Практике». Конечно, у меня
есть представление, как была
сделана та работа, и мне хотелось
бы попробовать другой вариант
отношений с этим текстом. В «Июле» есть какая-то магия,
поэзия, а современных поэтических спектаклей не так много.
Мы долго искали ключ к нему, и сейчас кажется, что нашли.
И что это за ключ?
Мы поняли, что главный герой
спектакля — это текст, равноправный партнер актрисы по сцене. И сам спектакль будет про их взаимоотношения, про то, как
они осуществляются. Как человек присваивает себе мысли, изложенные кем-то еще. И есть ли в этом смысл? Вот тема, на которую мы хотим поговорить.
Не боитесь скандала, с которым обычно проходят новодрамовские премьеры у нас
в городе?
Я буду только рад. Не то чтобы
я хотел что-то взрывать — я же не террорист. Но любая реакция
лучше, чем никакая. Хуже всего, если зритель останется равнодушным. Посмотрит спектакль
со скучным лицом, а потом двинется на следующий, не обратив
на наш особого внимания.
Вы ставите Вырыпаева,
на лаборатории «On.Teатр»
представите эскиз спектакля по «Запертой двери»
Павла Пряжко — такой интерес к новой драме продиктован личными предпочтениями или желанием быть в тренде?
И тем и другим. Интерес к новой
драме обеспечен интересом к происходящему вокруг, к жизни,
которой я живу. Новодрамовские
драматурги пишут о том, что
происходит сейчас и с нами.
Конечно, я могу найти параллели
между собой и Гамлетом: выучить его диалоги и повторять их про себя, как мантру. Но мне важнее новая драма как фиксация
сегодняшнего дня, сегодняшней
боли, сегодняшней радости, того,
что происходит в стране с ее бархатным тоталитаризмом. И еще
мне нравится, когда на пьесе нет
культурного наслоения, истории
постановок, воспоминаний современников, архивной пыли, когда
имеешь дело с абсолютно живым
материалом и можешь напрямую
общаться с драматургом. По-моему, в Петербурге катастрофа
с новой драмой. Это проблема
театрального образования: пять
лет людей учат исключительно
на классике и этим полностью
отрывают от действительности.
Лично я бы просто приказом
ректора ввел правило — один год
обучения полностью посвящать
работе над современной пьесой.