Дебби Харри
Если и есть какой-то секрет долголетия Blondie, Дебби Харри его не знает. В свои 62 года она, возможно, более значительная фигура, чем в дни расцвета группы, и хотя ее славные скулы не те, что в молодости, но сияющий взгляд словно полуприкрытых глаз и превосходная форма губ моментально узнаваемы. От Дебби просто исходит такая крутость, над которой не властно время. Более 30 лет в музыкальном бизнесе — случай уникальный. Группа вышла за рамки панка, с которого начинала, в нью-вейв, поп, регги, диско и хип-хоп. Их мощному влиянию оказалось подвержено бессчетное количество артистов: от Мадонны и Гвен Стефани до Franz Ferdinand, The Rapture, The Gossip, CSS, New Young Pony Club и множества других.
Как получилось, что Blondie все еще играет, в то время как многие ее ровесники-музыканты уже сыграли в ящик?
Да, многие из них умерли. И это ужасно печально. Жить быстро, умереть молодым — так ведь? Я действительно не знаю, чем объяснить нашу долговечность. Но это здорово, что бы это ни было. Наверное, мы были решительны в музыкальном плане в самом начале карьеры и у нас было много разных интересов — похоже, это и помогает нам все годы.
Рок-динозавры вроде The Rolling Stones, The Who и Genesis продолжают гордо ступать по земле. Но разве сама идея долгожительства не идет вразрез с духом рок-н-ролла?
В молодости я и представить себе не могла, что мне будет больше 21 года (смеется). Потом мне исполнился 21, и я думала, что уж старше 30 точно не стану. Ну а после решила: что ж, все что угодно может случиться! Мысль о том, что возраст может и не огорчать, чужда большинству людей. Нам повезло, что мы продолжали работать и людям было интересно то, что мы делаем, и что еще более важно — нам самим было интересно то, чем мы занимались. Думаю, у каждого есть определенное количество энергии в жизни, чтобы карабкаться вверх, а потом ты устаешь и перестаешь пытаться. С Blondie так сложилось, что возможность представилась в правильное время, но это точно не было чем-то запредельно звездным. Мы стали культовой группой по многим причинам, но определенно не из суперсписка «самых-самых», как, скажем, U2. Но авторитетом мы пользуемся.
Вообще-то вас считают «иконой»…
Еще до того как Blondie собрались вновь (Группа существовала с 1974 по 1982, потом вновь собралась в 1998. — Прим. Тime Out), я стала замечать, как к нам относятся — с глубоким почтением к нашему имиджу. Меня это шокировало. Я ненавижу слово «икона». Я, собственно, и не знаю, что оно означает. Наверное, это что-то вроде торговой марки — тогда это признание успеха на рынке. Но когда все это началось, это было просто сверхъестественно. Тогда я боролась с собой, со своими маленькими бесами, пытаясь лучше почувствовать то, что я делаю. У меня было достаточно поводов для беспокойства и без этого. Я думала: «О боже, как мне с этим быть». Но я пережила это все и, думаю, это было… глупо.
Но ведь до сих пор печатают футболки с вашей фотографией 30-летней давности!
Да, коммерция (улыбается). Это был привлекательный образ, и люди хотят соединиться с ним. Музыкальный бизнес имеет дело с обольщением.
Считается неприличным продолжать музыкальную карьеру после определенного возраста, особенно женщинам. Почему «артист» может позволить себе возраст (скажем, Леонард Коэн, Йоко Оно, Джон Кейл, Марианна Фейтфул и, возможно, Дэвид Боуи), а поп-звезда — нет?
Потому что обычно начинаешь с чего-то не очень серьезного, но действительно развлекательного, без уверенности, что доведешь это дело до конца. Но Blondie всегда старались воодушевляться — и заражать других — очень разными влияниями. Кроме того у нас было хорошее чувство юмора, даже если иногда оно бывало мрачноватым или случайно пропадало. Когда речь идет о блюзовых артистах, само собой разумеется, что они станут старыми и сварливыми, но их при этом будут еще сильнее любить за то, что они делают. Поп-мир скорее хочет быть молодым и очаровательным, и никуда от этого не денешься, если у тебя нет музыки, которая имеет смысл и нравится людям.
А обращаться к прошлому — это ностальгия?
Только осознавая влияние и учась у предшественников или, по крайней мере, вдохновляясь ими, можно что-то делать. Это происходит во всех видах искусства. Не только в музыке. А как же еще можно творить?