Игра в классика
Двухтомная биография Набокова, написанная новозеландским исследователем Брайаном Бойдом, давно признана канонической и уже выходила на русском. Малодоступность предыдущих изданий, а также новые обстоятельства – как, например, публикация последнего, незавершенного романа Набокова The Original of Laura (в русском переводе – «Лаура и ее оригинал»), которому в новой версии посвящено авторское послесловие, поспособствовали выходу дополненной биографии.
С конца семидесятых годов, когда Бойд защитил диссертацию, посвященную Набоковской «Аде», его жизнь так или иначе была связана с творчеством нашего соотечественника, признанного литературоведами не только наследником великой русской литературы века XIX, но и величайшим новатором века XX, наряду с Джеймсом Джойсом и Марселем Прустом.
Чем же так замечателен труд Бойда, что позволило ему стать обязательным чтением для каждого, кто интересуется Набоковым? Первое – это, разумеется, погруженность в материал, объем информации, которой оперирует исследователь. Бойд был одним из первых, если не первым, кому вдова открыла семейные архивы, как остававшиеся в Монтре, последнем месте жительства писателя, так и переданные в американскую Библиотеку Конгресса (Набоков в свое время ограничил доступ к материалам пятьюдесятью годами, этот срок истек только в 2009-м). Приступив к работе над биографией в начале восьмидесятых, автор имел возможность (и воспользовался ею) навести справки у многих ныне покойных современников писателя из числа русских эмигрантов.
В то же время он под бдительным оком Веры Набоковой прочел рукопись «Лауры» и тогда с категоричностью истинной страсти высказался за то, чтобы во исполнение воли писателя уничтожить роман. Впоследствии Бойд переменил свое мнение, о причинах этого он подробно рассказывает в послесловии.
Второе – искренняя увлеченность предметом, сочетающаяся с несомненным литературным дарованием самого биографа. Более всего Бойда интересует природа таланта Набокова, особенности присущего ему воображения, благодаря которым писатель за годы до романного воплощения конструировал в сознании сложнейшие литературные миры во всех бытийных и философских подробностях: книга жила задолго до фиксации на бумаге. При этом исследователь не забывает о том, что сколь бы индивидуалистической и интровертной ни была рабочая манера его героя (недаром Набоков крайне невысоко ставил писателей «журналистского» толка типа Хемингуэя, говоря, что правдоподобие их вещей происходит из расхожести взгляда, недостатка внутренней оригинальности и внутренней работы), человек живет в мире и историческом времени, а время и среда, выпавшие Набокову, были весьма богаты на события и персонажей. Зарисовки вроде обеда с Буниным в берлинском ресторане под огромным нацистским флагом, последующего спешного отъезда из Германии (жена Набокова, Вера, была еврейкой, и они едва успели сбежать до начала массовых гонений), а также собраний русских либералов в доме на Большой Морской, убийства отца Набокова – видного деятеля кадетской партии, черносотенцем, который после стал чиновником по русским эмигрантам при Гитлере, или идиллических картин жизни большой и дружной дворянской семьи в имении под Гатчиной надолго застревают в памяти и служат комментариями к прозе самого Набокова.
Брайан Бойд
«Владимир Набоков» Том I «Русские годы» Том II «Американские годы»
«Симпозиум»