Сергей Безруков — «Мы в этой истории даже не родственники»

— Что для вас лично «Ирония судьбы»?

— Я бы сказал по-толстовски: детство-отрочество-юность. Сколько себя помню, мы дома всегда, как и все, наверное, смотрели «Иронию судьбы». Потому что шикарный фильм! Не то, чтобы даже хороший — шикарный! По музыке, по исполнению, по всему…

— «Вот это вкусно! Очень вкусно! Только я не понимаю… это рыба или курица?» — спрашивает Костя (Хабенский) в гостях у Нади. «Ирония судьбы» — это сказка или все-таки трагедия?

— Это грустная сказка. Потому что если в сказке есть хотя бы один человек, которому грустно, это уже грустная сказка. В прежней «Иронии судьбы» есть грустная история Ипполита. В новой истории нам всего-то по 30 с лишним лет. А Ипполит уже тогда немолод, да еще он из тех самых закоренелых холостяков, которым непросто решиться на такой ответственный шаг, как женитьба. И получается, что это их последний шанс — Ипполита и Нади. Но у Нади, допустим, судьба сложилась интересным образом. Она нашла человека, с которым совпала, единственного и неповторимого. А Ипполит ту самую единственную в новогоднюю ночь потерял. Грустный сюжет. Но я в том трагедии не вижу. Вот если бы с летальным исходом, тогда, конечно. Самое главное то, что для поколения наших отцов еще не все закончилось.

— Кто вам симпатичнее — Ипполит или Женя Лукашин?

— Трудно сказать, но поскольку я здесь выступаю все-таки на стороне женихов… Тогда Юрий Васильевич Яковлев играл Ипполита, жениха Надиного, и в этой истории я в роли жениха. Хотя мы абсолютно не похожи, это не аналогия. Мы в этой истории даже не родственники. Я здесь совершенно новый персонаж, зовут меня Ираклием. Знаете, всегда жалеешь побежденного. Так бывает, когда дерутся честно. Хитрость в том, что у каждого в нашей истории есть своя маленькая победа. И у Ипполита тоже: у него дочь красивая.

— Изменилось ли все-таки время за эти 30 лет, или только антураж поменялся, как утверждают продюсеры фильма?

— Изменился антураж, технологии, появилась сотовая связь. Но ведь мы так же любим, так же сходим с ума, мы такие же восприимчивые. Может быть, сегодня даже более восприимчивые, чем прежде. Тогда было обманчивое впечатление стабильности. Такая придуманная уверенность в завтрашнем дне, совковая уверенность, что если килька в магазине, то навсегда. Сегодня мы уязвимы. Может быть, и хочется какой-то стабильности, а политические волнения, разнузданность, обилие негативной информации в СМИ будоражат человека, его просто разбирает на составляющие.

Но, как ни странно, мы все равно те же. Раз уж мы влюбляемся, то разве мы отличаемся от людей того времени, когда мы любим? А мы любим! Да, иногда мы подменяем страсть современным словом «секс» или так, «пообщались»… Да нет! Когда зацепит по-настоящему, когда это страсть, да и не страсть, а любовь, когда люди друг без друга жить не могут — это встречается и в наши дни.

— Что бы вы ответили людям, которые считают, что новый фильм разрушил главную сказку их детства? Что сам факт римейка разрушает магию оригинала?

— Я думаю, что надо неустанно говорить людям, просто скандировать: это не римейк, не римейк, не римейк! Это новая история тех же самых персонажей и их детей. Интересно же посмотреть, а как дети-то себя поведут, а похожи ли они на своих родителей, а действительно, как наше время влияет на взаимоотношения, а меняет ли что-то или же все остается прежним?

— По-вашему, герои той и этой истории — легкомысленные типы?

— Да все в наше время встречается! Много людей и авантюрного склада, на Руси таких всегда хватало. Вот мой герой принадлежит к людям практичным, которые берут жизнь, пользуются благами этой жизни, но, тем не менее, без посторонней помощи. Это тоже олицетворение нашего времени. Мой герой с Дальнего Востока, какой же путь ему надо было пройти до Питера! Он из довольно-таки бедной интеллигентной семьи, в которой смотрели Ираклия Андронникова по телевизору, и сына назвали Ираклием в честь блестящего литературоведа, потрясающего рассказчика, великого чтеца. То есть, можно сразу представить, что это за семья, и какая за этим судьба. И вот мой герой в Петербурге, он упакован, хорошо одет. Он целеустремленный, сильный, надежный. Слишком надежный: работа, семья, дом — у него все четко. Большей части женщин нашей страны не хватает такого мужика. Не рай в шалаше, нет, терем — вот что мой герой предлагает Наде.

И вот этого оказывается маловато. Я в фильме, кстати, объясняю энергичность Ираклия: «Я на Дальнем Востоке родился, там время на восемь часов вперед! Пока вы здесь проснулись, я уже все дела сделал, у меня уже вечер, я живу на восемь часов вперед — это же целый рабочий день. Я в будущем!» Может быть, вот эта его энергичность многое и губит. Не знаю, это решать зрителям. Если они будут на моей стороне, я буду рад.

— Какая ваша любимая сцена в «Иронии судьбы» Рязанова?

— Песни, песни, песни, все без исключения! Гениальная музыка Таривердиева, уникальная атмосфера, настолько, что смотришь на одном дыхании. Музыка соединяет все эпизоды, как река, и они существуют в одном плавном течении. Я даже думал, неужели, в новом фильме обойдется без музыки Таривердиева? Ну, невозможно представить «Иронию судьбы» без этой музыки. И она в нашем фильме есть, слава Богу!