Персональной выставке Александра Овчинникова
Александр Овчинников – один из созвездия ярких художников мятежной эпохи 1980–1990-х годов, один из первых жителей Пушкинской, 10, истинный нонконформист и выразитель духа времени. Орнаментальные и символичные, лирические и иронические, экспрессивные и непринужденные, работы Овчинникова впервые собраны в таком количестве в галерее «Д137». В Петербурге, Сибири, за границей их разыскивал друг детства живописца и куратор выставки Игорь Рятов.
Сибиряк Александр Овчинников вырос на берегах Иртыша, а в Ленинград приехал вслед за братом Вадимом, тоже художником, выставку которого галерея «Д137» провела чуть раньше. Младший Овчинников уже тогда занимался металлом, интерьерами, эмалью, мозаикой, придумывал ювелирные украшения, а в Ленинграде сосредоточился на развитии собственного живописного и графического стиля. Типичная для 1980-х ситуация: Александр работает в котельной, занимается там живописью и дарит картины друзьям. Круг общения был самый что ни на есть художественный: режиссер Юфит, поэт Григорьев, художники Котельников, Маслов, Козин, Савченков. Товарищем Александра и соседом по коммуналке на Ржевке был Евгений Кондратьев (Дебил), крупнейшая фигура андерграундного кинематографа. Благодаря ему Овчинников и стал актером, работал в совместных с Дебилом фильмах и даже появился в «Ассе» у Сергея Соловьева, в снах мальчика Бананана. Еще была музыка, он играл на всех инструментах, в том числе на восточных, а в ансамбле «Виртуозы Вселенной» исполнял соло на тромбоне.
Овчинников участвовал в движении «Новые художники», бывшем камертоном отечественного искусства в те годы, входил в художественную группу НЧ/ВЧ («Низкие частоты/высокие частоты», это сочетание придумал Олег Котельников по принципу названия группы AC/DC), поселился в их знаменитом сквоте на улице Каляева и стал директором выставочного зала объединения. Художник Инал Савченков вспоминает достойные экранизации истории из жизни в сквоте: о подброшенной в мастерские гадюке с металлическим набалдашником на подрезанном хвосте, которая прижилась и даже снималась у Юфита, про визиты гопников, атакующих двери художников. В одно из таких посещений Овчинников, вооружившись металлическим прутом и топором, подошел к готовой сорваться с петель двери, но вдруг понял, что не сможет применить силу против человека. Словно почувствовав эту энергию, незваные гости стихли и ушли.
Когда в 1989 году Александр вернулся из поездки в Амстердам, у него не было мастерской и жилья. Тогда художники компанией захватили заброшенный флигель на Пушкинской, 10, сломали замки и торжественно вселились на второй этаж, где сейчас Музей нонконформистского искусства, положив начало еще одному легендарному культурному явлению.
Непосредственный свидетель и участник жизни ленинградских художественных объединений, куратор Андрей Хлобыстин дружил с братьями Овчинниковыми: «У Саши была сибирская закалка, но по духу и по стилистике он изначально был удивительно питерским художником. Даже болезнь у него была петербургская, как у Достоевского, – эпилепсия, которая в 1991 году и оборвала его жизнь. Сашу отличала огромная трудоспособность, он безостановочно писал, постоянно был у мольберта, словно по Карлу Марксу – близость к средствам производства. Подобно Пикассо, ему приходилось разучиваться рисовать, чтобы передать непосредственность ощущения. Саша увлекался этнографией, мистикой, шаманизмом, играл на варгане, но при этом был настоящий денди». Артем Магалашвили
«Низкие частоты – высокие частоты»
С 25 марта по 7 мая, арт-клуб «Д137»