Спектакль «Портрет с дождем»
После прошлогодних додинских «Трех сестер», названных театральными критиками одной из лучших постановок года, выбор материала для нового спектакля вызывает как минимум удивление. Нет, Додин, тяготеющий к работе с прозой, и раньше ставил драматургию, но то была непререкаемая классика: Шекспир, Чехов, О’Нил. И вдруг – шестидесятник Александр Володин с его трогательными персонажами, верящими в любовь и дружбу. Взять хотя бы главную героиню Клавдию (в спектакле Додина ее сыграет Татьяна Шестакова) – ни насмешки окружающих, ни предательство мужчин не могут отнять у нее способность испытывать нежность и сострадание ко всякой твари божьей. На фоне позднебрежневской действительности, когда советские люди мечтали уже не о всеобщем братстве, а о чешской сантехнике и колбасе салями, она выглядит почти юродивой среди других («здравомыслящих») персонажей. Мужчину, бросившего ее с ребенком, прощает («А сколько ему лет было? Мальчик!»). Детей не всегда успевает покормить, но обязательно найдет время выслушать. Применяя двойную оптику – образ Клавдии казался анахронизмом уже в момент написания пьесы, – в «Портрете с дождем» режиссер вслед за драматургом ставит вопрос о том, что есть истинная женственность. В Клавдии ее удается разглядеть капитану дальнего плавания Анатолию, сыгранному Сергеем Курышевым.
Что вы думаете о фильме «Портрет с дождем», вышедшем в конце 1970-х? Мне кажется, что весь киносценарий написан штрихами – прозрачными, как капли дождя. Недаром у него такое название. Все персонажи – даже главная героиня – мелькают, появляются как-то вскользь, но между репликами может скрываться целая жизнь. Это сложная драматургия, но благодаря недосказанности многое можно сыграть, не проговаривая словами.
В спектакле эта прозрачность останется? Хотелось ее добиться. Кортасар говорил о том, что после того, как рассказ написан, нужно его первую треть отрубить. Так и здесь – нет ни начала, ни конца, есть кусочек жизни, моментальные снимки, а остальное нужно додумать. Хотя, на мой взгляд, при любой жесткой режиссуре, если спектакль сыгран талантливо, у зрителя всегда останется место для домысливания, фантазии. А если не останется, значит, что-то в спектакле не вышло.
Каков ваш персонаж? Одинокий моряк, которому не хватает ответного тепла, любви, в том числе своей любви к кому-то. Он увидел эту женщину – сначала сквозь пьяный туман на поминках по своей матери, потом трезвыми глазами, – и ему захотелось с ней сблизиться. Разговор мужчины и женщины – это вообще самое сложное в театре. Когда вроде бы речь и не идет о любви, вроде бы и слов таких нет – «любовь», «счастье», но все оказывается ими пронизано.
Такие женщины, как Клавдия, в принципе существуют? Прежде всего это поэтический образ, который создан замечательным художником. Но такие женщины есть и в жизни, просто мы с ними не сталкиваемся. По телевидению нам все время говорят, что женщины должны быть сильными и успешными. Но даже у бизнесвумен есть душа. Мне вообще кажется, что в этом сценарии нет ничего несовременного. Чувства, желание понять друг друга, невозможность это сделать – вещи непреходящие. Текст: Юлия Клейман