Выставка картин Бориса Григорьева
Эпатажная красотка с картины «Улица блондинок», изломанный, как марионетка, силуэт Мейерхольда, босой Шаляпин, торжественно и сурово возлежащий в домашнем халате, – однажды увиденные, шедевры Григорьева не забываются никогда. Даже странно, что выставка, позволяющая составить полноценное представление о творчестве одного из гениев ХХ века, открывается в Петербурге только сейчас. В экспозицию войдут картины из Русского музея и других городских музейных собраний, часть московского наследия художника из Третьяковской галереи, работы из частных российских и зарубежных коллекций.
Как истинное дитя Серебряного века русской культуры, он был многосторонен, европейски образован, входил в объединение «Мир искусства» вместе с Бакстом и Рерихом, пропадал в «Бродячей собаке» и вполне мог бы стяжать славу не только художника, но и писателя (его первый роман назывался «Юные лучи»). Как человека его характеризовали острота и сарказм, и повсюду за ним следовала слава скандалиста и забияки. После революции Григорьев на лодке вместе с семьей тайно пересек Финский залив. Его ждали Берлин, потом Париж. Последние годы художник провел в маленьком городке под Ниццей и ушел из жизни в 1939 году.
Борис Григорьев задумывал картины с размахом, объединяя их в большие монументальные циклы. На выставке в Русском музее можно проследить его обобщающие идеи. Первую скрипку играют, конечно же, остро характеризующие людей портреты. На них собрался весь цвет тогдашнего культурного общества: от Скрябина и Рериха до Керенского и Горького. Партию продолжают картины, на которых выведены типажи, встреченные им по всему миру: жители европейских и американских городов, особенно красавицы его любимого Парижа из серии Intimite («Интимность»), обитатели родных русских весей из цикла «Расея» и тревожные «Лики России» с напряженными от чувства чего-то надвигающегося лицами-масками. В манере сдержанного авангардизма, свойственной Григорьеву, слились импрессионизм и футуризм, многое у него почерпнули европейские художники-экспрессионисты, в первую очередь гротеск и задающую форму подвижность линии, которая, наверное, лучше всего заметна в его портретах. Эту линию сам он увидел у своего учителя и даже записал этот случай: «Щербиновский… повел линию, повел непрерывно, до самой щиколотки… Линия, совсем просто проведенная кривая от шеи до пятки… Об этой-то линии я и мечтал!» Текст: Артем Магалашвили
Борис Григорьев
С 21 апреля, Русский музей (корпус Бенуа)