Репортаж: Как сыграть в войну по-взрослому
Артем Кокин
Наш клуб появился в 2008 году, до этого он был частью более крупной формации. Сначала в составе было восемь человек, теперь нас 24. Жизненный цикл реконструкторского клуба – пять-шесть лет, после этого он неминуемо раскалывается на два меньших. Попасть к нам просто, обычно обращаются через сайт или группу «ВКонтакте». Мы беседуем и узнаем, действительно ли это интересно кандидату. Очень многие обратились к нам после выхода фильма «Мы из будущего». Несмотря на его сомнительную художественную ценность, нужно отдать авторам должное: интерес к теме они подняли.
Изначально нам нравилась именно эстетика: военная форма, оружие времен Великой Отечественной войны. Однако со временем нас все больше стал интересовать дух того времени. Мы пытались понять психологию и мотивацию военного человека, подоплеку исторических событий. Начали проводить поисковую деятельность в местах боев, восстанавливать имена погибших солдат, предавать их останки земле. Исследовательская деятельность до сих пор занимает у нас не меньше времени, чем подготовка сражений.
В Великобритании, США, Японии есть клубы, посвященные Красной армии 1930–1940-х годов. В Лондоне ежегодно проходит Military Show, которое открывает королева, что придает мероприятию высокий статус. Нам до этого еще далеко, хотя экономический эффект подобных событий очевиден, – на Military Show, к примеру, приезжают толпы туристов. Некоторые петербургские клубы тоже принимали в нем участие, но нам туда выбраться пока не удалось. Зато мы очень активно ездим по странам СНГ, на Украину и в Белоруссию. 22 июня в четыре часа утра в Брестской крепости начнется реконструкция, посвященная 70-летию начала войны, – в ней мы тоже поучаствуем. В Россию также приезжают иностранные «воины». Например, этой зимой в Никольском были два парня из Калифорнии, которые «воевали» на стороне вермахта. Они в первый раз были здесь, и их очень удивили наш заснеженный лес и морозы.
Иногда на реконструкциях случаются ситуации, близкие к боевым. Однажды броневик переехал одному из участников ногу, но обошлось, слава богу, без последствий, даже перелома не было. Порой взрывается какой-нибудь взрывпакет. Впрочем, это случается очень редко, чаще всего из-за нарушения техники безопасности. Мы, кстати, проводим инструктаж и привлекаем виновных к ответственности. Однажды на Бородинском поле на меня упал внушительный кусок глины, я после этого лежал минут сорок и не мог подняться. Но это так, мелочи жизни. Ничего по-настоящему страшного на сражениях не происходит, все-таки это игра.
Мэган Виртанен
Самые крупные реконструкции у нас проходят в день начала войны и День снятия блокады. В сражении принимают участие до 200 человек из разных клубов, а счет зрителей сейчас идет уже на тысячи. Такие мероприятия не устроить силами одного или даже двух клубов, поэтому стягиваются все. Кроме того, у нас в городе реконструкции проходят 9 Мая в разных городских парках. Необходимо упомянуть московское Бородино, где проходили сражения нескольких войн, от, естественно, Отечественной 1812 года до Великой Отечественной. Но самые масштабные реконструкции на территории бывшего Союза проводятся в Киеве: украинские клубы пользуются очень мощной поддержкой местных властей. По рассказам очевидцев, в прошлом году на 9 Мая даже была перекрыта часть Крещатика, а в кафе сидели люди в военной форме и ветераны.
Чтобы заниматься реконструкциями, нужно действительно сильно интересоваться историей. В деталях представлять, как выглядит форма, разбираться в каждой пуговке и кантике. Необходимо точнейшее представление о ходе сражения. Аутентичность должна быть во всем, до последней кружки и ложки в землянке. Но помимо кропот- ливой интеллектуальной работы, есть масса работы физической. За один-два дня до сражения участники выезжают на местность – рыть траншеи, ставить вышки, зачищать поле. Одним словом, это нельзя назвать просто развлечением, за любым подобным «сражением» стоит гигантская работа.
Лично меня в круг реконструкторов привел давний интерес к моде 1930–1940-х годов. Как и для многих реконструкторов, хобби стало для меня профессией – сейчас я читаю лекции о моде первой половины XX века. Благодаря реконструкциям моя коллекция одежды 1940-х годов, которую я собираю по всему миру уже более 10 лет, не пылится в шкафах, а активно используется по прямому назначению, радуя как меня, так и публику, которой интересно видеть не только военную форму, но и девушек в гражданском.
Невозможно дать определение «обычного участника реконструкции», это практически срез общества. От простых рабочих до генеральных директоров и владельцев компаний. Возраст – от 18 до 60 лет. Понятно, что среди участников превалируют мужчины, но с годами медсестер и связисток на поле становится все больше. Некоторые реконструкторы успешно приобщают к мероприятиям своих жен и подруг.
Ветераны тоже с удовольствием приезжают на реконструкции и фотографируются с участниками, причем как с нашей стороны, так и со стороны «фашистов». Они понимают, что это своеобразный театр, никакой идеологии там нет. А вот люди среднего возраста порой возмущаются, когда видят солдат в нацистской форме. Хотя, казалось бы, не красным же с красными воевать!
Должно быть, самое главное, что дает участие в реконструкции, – это возможность почувствовать себя частью истории. Посмотреть на войну не через призму учебника или фильма, а с точки зрения непосредственного участника событий. Постараться понять, что чувствовали твои деды, родители. Каково это, когда под тобой рвется полкилограмма пороха. Узнать тот животный ужас, когда низко-низко в небе пролетают самолеты. Отстоять несколько часов (а ведь они стояли сутками!) в карауле на двадцатиградусном морозе в тонких ботиночках. Понятно, что это лишь инсценировка, но она позволяет почувствовать, что такое война, на собственной шкуре. Текст: Егор Антощенко, фото: Всеволод Коновалов
Выставка реконструкторских фотопортретов
Чайно-кофейный дом «Рубаи», наб. реки Фонтанки, 40
Военно историческая реконструкция «Штурм Зееловских высот»
2 мая, 13.30, Полежаевский парк