Интервью с Павлом Бардиным, режиссером фильма «Гоп-стоп»
Пара пацанчиков из провинциального городка – один зовется Васей, носит челку и картавит (Петр Федоров), второй носит кличку Бульбик и в основном мычит (Александр Голубков) – прожигают молодые годы в бульбике с планом и планах на криминальную карьеру. Преступная жизнь не складывается – пока откуда ни возьмись вдруг не появляется Васин отец, человек авторитетный, но склонный к эскападам, так как последние пятнадцать лет провел в дурке. Батя первым делом презрительно сжигает весь план, а затем берется перераспределять давно распиленные городские капиталы. Встретив натужное сопротивление местной администрации, троица (плюс интеллигентный сосед-алкоголик) уходит в лес, в партизаны.
Снятый той же командой, что делала многострадальную «Россию 88», «Гоп-стоп», конечно, в какой-то степени был обречен на трудную судьбу первого бардинского фильма (и в итоге выходит в прокат с почти годичным опозданием). Удивительно другое: раз почувствовав на себе руку цензуры, во второй Бардин предпочел выражаться уже иносказательно. Под раскрашенным парами самосада, дурными олимпийками и деревенско-пацанской лексикой лубком о дураках, вдруг озадачившихся социальной справедливостью, скрывается не столько даже политический фарс, сколько горькое кино о такой разудалой – и такой безысходной – русской жизни.
Это уже второй ваш фильм после «России 88», подвергшийся цензуре. Почему «Гоп-стоп» не мог в течение года выйти в прокат? С политикой это никак не связано. Нам просто не повезло с прокатчиком. Что касается цензуры, я слышал «мнение» о том, что фильм «оправдывает приморских партизан». Да, фильм два раза снимали с открытия фестивалей, но никакой другой цензуры больше не было. Всерьез подвергать цензуре комедию – это смешно.
Когда у вас появился замысел «Гоп-стопа»? Лет шесть назад мною был написан сценарий под названием «Робингуды». Но только после «России 88» стало понятно, что его нужно переделать в другом ключе. Прежде всего – поменять творческую интеллигенцию на гопников, а Москву на провинцию. От прежнего текста остались одна реплика и несколько сюжетных ходов. Новое содержание подсказало новую форму.
Почему вы остановились именно на таких героях? Они хоть и не всегда умеют выражать свои эмоции, но чувствуют искренне, и им не чужды дружба и любовь. И даже во лжи и лицемерии они по-своему правдивы. Герои «Гоп-стопа» для меня что-то вроде родственников: иногда сильно раздражают, но я их все равно очень люблю. Ведь записные гуманисты и интеллектуалы высшей пробы, мудрые государственные мужи и эстетствующие творцы оказываются идиотами и закомплексованными говнюками ничуть не реже «простых» людей.