Интервью: Марина Алексеева

Выставка называется «Черная белка». И ваш e-mail начинается с «белки». Почему?

Белка — это что-то вроде моего фетиша или тотема. Все началось несколько лет назад с настоящего бельчонка. Муж принес его раненого, он жил у нас на веранде год. Потом мы его выпустили. С тех пор я собрала коллекцию белок. Сочетание «Черная белка» само по себе парадоксально и должно отсылать к черно-белой живописи. Белка, по сути, это крыса, только хвост пушистый и пиар получше.

А почему живопись монохромная?

Раньше я работала в цвете, но сейчас сознательно ставлю себе ограничение. Для меня это как канон при письме икон — рамки, в которых я работаю. А черный цвет может быть совершенно разным. Картина все равно полу- чается цветная, это видно.

Это как-то связано с проблемами экологии?

Я думаю, что нет. Здесь больше лирика, хотя это сильно сказано. Скорее, это исследование потока сознания. Изображения составные. В них я пытаюсь фиксировать то, что происходит в моей голове. Это похоже на значки в компьютере.

Какие вы ставите перед собой задачи при создании картин?

Я стремлюсь, чтобы все секторы картины выглядели так, будто их писали разные люди. Это действительно сложно. Похоже на раздвоение личности. Моя прошлая выставка так и называлась. Кроме того, я стараюсь чередовать формат: делаю то масштабные картины, то маленькие лайтбоксы. Перемена масштаба — это правильно для моего творчества. Часто я использую образы картин других художников, цитирую кадры из фильмов, картины Ватто, Веласкеса, Вермеера. Процесс создания картины для меня похож на какую-то борьбу с живописью. Есть ощущение, что она главней меня. Я намечаю то, что будет изображено, постепенно пишу. В результате наступает момент, когда я чувствую, что победила.

Решение самого выставочного пространства вас занимает, или можно просто повесить картины?

Конечно, занимает. Все картины наборные, кроме той, что с белкой. Мы их расположим на полу горизонтально. Это будет что-то вроде плана мозга в разрезе. В соседнем помещении демонстрируется видео.

Интересно наблюдать, как зрители рассматривают ваши работы?

Когда я выставляю лайтбоксы, то люди подходят, присматриваются. Потом — это уже проверено— на лицо наползает идиотская улыбка. Появляется какая-то детскость. Все это не подделать.

Вас часто представляют как Марину Алексееву, а в скобках стоит — «Маня». Кто имеет право так вас называть?

Этот псевдоним сам собой сложился в артистических кругах. Часто меня знают именно по этому имени.