Интервью: Джонни Депп
Вы уже в шестой раз работаете с Бертоном. Мрачнее уже ничего не будет?
Проблема состояла в том, что Суини Тоддов успели наснимать целую кучу. Мы с Тимом долго сидели и обсуждали, как должен выглядеть главный герой. Мы знали, что у нас уникальная возможность — единственный шанс снять помесь хоррора и мюзикла.
Как по-вашему, Суини Тодд безумен?
Он, скорее всего, закончил свои дни в психушке, но это происходило органично — вначале он был жертвой, потом стал одержим идеей мести.
А правда, что вы решили не прибегать к услугам преподавателя по вокалу и все песни пели сами? Как вам это удалось?
Тим не знал, умею ли я петь, да и я понятия не имел. Была мысль, что уж с парой нот-то я справлюсь — в конце концов, у меня ведь музыкальное прошлое, но вот сумею ли я вытянуть все песенные номера — на этот счет были сомнения. Я пошел в гараж к приятелю — у него там оборудована студия — и спел пару номеров, чтобы посмотреть, удалось ли мне преодолеть свой страх неопытного вокалиста. Потом послал записанный результат Тиму, и его вроде бы все устроило. Потом я набрался уверенности и понял, что смогу обойтись и без парня за пианино, который играет гаммы, а мне их надо петь. Для меня это как-то противоестественно. Я решил: «Не, так дело не пойдет. Неважно, что я и петь-то толком не умею, главное — попробовать». Ну, так оно в конце концов и вышло. Сондхайм (Стивен, композитор. — Прим. Time Out) наверняка до сих пор рыдает, когда это слушает.
А в караоке вы что обычно поете?
Честно скажу — караоке меня пугает. Я до такой степени еще не напивался. Ну, то есть я не дурак покеросинить, врать не буду, но чтобы петь в караоке — я столько не выпью.
Есть ли какой-нибудь конкретный человек, который вдохновил на создание образа вашего персонажа в фильме?
Нет, это скорее собирательный образ. В начале работы над фильмом мы много обсуждали немое кино и его королей, особенно в жанре хоррора — Лона Чени — старшего. Вот он-то и вдохновил нас больше всего. Еще есть Борис Карлофф — из классических кино-чудищ, как и Питер Лорре, которого я особенно люблю. Что касается пения, сказать сложно. Наверное, Игги Поп. У Игги замечательный глубокий голос. Он настоящий эстрадный певец, серьезно. Именно на него я ориентировался, когда пел.
Не порезались обо все эти острые бритвы на съемках?
Ну, я ведь с острыми предметами уже работал (на съемках «Эдварда Руки-ножницы». — Прим. Time Out), так что все было нормально. А вот когда кого-нибудь нужно было побрить, у меня поджилки начинали трястись.
А еще вам пришлось намыливать Алана Рикмана…
Это был один из ужаснейших моментов в моей жизни. Бедный Алан! (Смеется) Он не вопил, конечно, но было видно, что к этому близко. Кажется, ему было сильно не по себе. Наверняка ему вообще дико не понравилось со мной работать.
Так вы, получается, не работали по методу Станиславского — так, чтобы на пару недель в настоящую цирюльню, в подмастерья?
Нет, да и горла я никому не резал для тренировки, если вас это интересует.
У вас очень детское лицо, когда вы играете. Как у вас так получается?
Наверное, это по незнанию. Может, я во время работы глупею. Сложно сказать. Но я точно знаю, что общение с собственными детьми пробуждает в человеке детские качества. Когда ты возишься с ними, смотришь, как они познают мир, видят новое, получают опыт, воплощают свои мечты и фантазии, ты и сам на время становишься таким же.
А вы о чем в детстве мечтали?
Я хотел стать рок-н-ролльным гитаристом. Черт, да я до сих пор хочу стать рок-н-ролльным гитаристом! (Смеется)
Можно ли сказать, что ваши дети уберегли вас от саморазрушения?
Совершенно точно. Моя семья — это мое убежище. Теперь я живу только ради них. Наконец-то у меня появилась причина жить в этом мире. Это абсолютно ни на что не похоже. Я бы все отдал за свою семью, если бы возникла такая необходимость. Мне кажется, что мне невероятно повезло. Дети у меня очень уравновешенные и воспитанные.
Это из-за того, что они живут в Европе?
Может быть. Но на самом деле мы где только не живем. Я стараюсь делать так, чтобы мы полгода жили во Франции, а полгода — в Лос-Анджелесе. Я стараюсь не зависать на одном месте. Это у меня с детства. Когда я рос, мы непрерывно переезжали.
На Голливуд до сих пор зуб держите?
Я стараюсь держаться подальше от Голливуда и всего, что с этим местом связано. Просто я совершенный профан в этих подковерных играх. Я ни черта не разбираюсь, кто там на этой неделе в фаворе, а кто с прошлой недели вылетел. Я никого не знаю в этом городе и знать не хочу.
А вас не расстраивает то, что Киноакадемия несколько раз подряд обделила вас наградой?
Нет, я бы все равно не смог заставить себя выйти ко всем этим людям и благодарить их. Я бы обделался со страху! (Смеется) Мне хватило и номинации, это для меня почетно. Я ведь не ради наград работаю, а ради самой работы.
В промежутке между «Суини Тоддом», «Чарли и шоколадной фабрикой» и «Пиратами Карибского моря» у вас был шанс сыграть какого-нибудь из своих любимых эксцентричных персонажей. На какой фильм мог бы пасть ваш выбор?
О, конечно же, «История За За Габор».
Сыграть всех ее семерых мужей?
Я бы хотел сыграть саму За За и Еву. Черт, нет, не знаю. Мне кажется, что мне дико повезло в жизни, что я встречаю таких персонажей.
Что вам в людях больше всего нравится?
То, что большинство из них абсолютно чокнутые, вне зависимости от того, знамениты они или нет. И вот это мне нравится в людях больше всего, мне хочется изучать это безумие. Я и про себя то же говорю.