Интервью с Гари Олдманом
Гари Олдман, кажется, готов разрыдаться. Не от расстройства, нет – скорее от переизбытка чувств. Я боялась, что он окажется усталым и утомительным смутьяном на пенсии или же сверхсерьезным, таким актер актерычем. Нет, он вдумчивый, остроумный и, как выясняется, чувствительный собеседник. Он вытирает слезу и просит прощения: «Это были десять долгих, трудных лет… Простите, я всегда волнуюсь, говоря об этом». Его голос умолкает. Весь остальной мир уверен в том, что последнее десятилетие Олдман бегал по кругу, играя одни и те же второстепенные роли во все новых фильмах о Бэтмене и Гарри Поттере. За все это время – ни одного доказательства старой гипотезы о том, что Олдман – лучший из актеров, никогда не получавших «Оскар», ни одного намека на то, что он во второй раз после своего блестящего дебюта «Не глотать» возьмется за режиссуру. Почему? Актер говорит, что ему пришлось отложить карьеру в сторону, после того как в 43 года он остался с двумя сыновьями на руках. Сейчас Гулливеру и Чарли 14 и 12 лет соответственно. «Я сделал свой выбор. Решил быть рядом и воспитывать их».
Десять лет спустя Олдман возвращается, и, возможно, пришло время вспомнить о том, что именно его называли лучшим актером своего поколения. Кто знает, может быть, он даже получит свой «Оскар». Он снова в форме и снова играет главную роль – контрразведчика Джорджа Смайли в экранизации шпионского триллера Джона Ле Карре «Шпион, выйди вон!». Ле Карре описал Смайли как пухлого обладателя двойного подбородка и внушительного брюха. Задело ли это Олдмана, когда сценарий попал к нему в руки? Когда Алек Гиннесс в телесериале 1979-го выводил своего Смайли мудрой совой, ему было глубоко за 60. Олдман в сравнении с ним юнец – ему всего 53. «Уверяю вас, поначалу я беспокоился из-за этого». Он берет паузу. Надо сказать, в разговоре он берет много пауз.
«По-хорошему, роль Смайли – настоящий подарок, – потупив взгляд говорит Олдман, – но мне нужно было все обдумать». Что его останавливало? «Призрак Алека Гиннесса, серьезно». Еще одна пауза. «А потом я просто сказал себе: “Да ладно, не будь дураком”». Новые интерпретации классических пьес выходят постоянно. Сколько на свете Гамлетов? А Королей Лиров? Почему Алек Гиннесс должен быть единственным, кто удостоится чести произносить эти великие реплики?» Неожиданно он эффектно – и с любовью – пародирует Гиннесса, рыча: «Глу-у-у-пый миш-ш-ш-ка… Он вот так и говорил, как Сова из “Винни-Пуха”».
Когда стало известно, что «Шпион» станет фильмом, он тут же получил свою порцию недовольного, обиженного ропота – как будто память о Гиннессе будет каким-то образом опорочена или прекрасный сериал ужмут до двух с половиной часов. Но фильм получился отличный – как раз потому, что он не пытается быть ремейком чего бы то ни было – хоть сериала, хоть книги. И Ле Карре – человеку, не жалеющему жестких слов, – он, по словам Олдмана, понравился. «Наш фильм по стилю и духу очень европейский. Если я все правильно понимаю, раньше считалось, что это сугубо английская история. К счастью, мы по этому пути не пошли – думаю, потому что Томас не англичанин. Кино получилось более острое, более сексуальное».
Швед Томас Альфредсон, снявший вампирский хит «Впусти меня», оказался правильным выбором для, как говорит Олдман, на первый взгляд сугубо британской истории. «Шпион» снят глазами чужака – и тот видит мрачную, зловещую Британию, почти скурившую до фильтра (а курит тут каждый – на дворе семидесятые) свой статус супердержавы. Олдман любит «Шпиона» за то, что тот не ограничивается бессмысленными автопогонями и перестрелками. Ему пришлось отрастить брюшко («Я очень много ел – заварной крем, разные сладости – словом, все нездоровое») и обзавестись сединой. «Это анти-Бонд: ни тебе гаджетов, ни «Астон Мартина», ни женщин. Это жена Смайли скачет из постели в постель», – говорит Олдман про своего героя.
«Честно говоря, я по нему соскучился. Его рубашка и галстук, костюм, очки – я сам все это подбирал, и через неделю после того, как закончились съемки, мне уже не хватало Джорджа». Что ж, у Олдмана есть шанс вернуться к роли Смайли – в конце концов, в свое время Ле Карре написал сиквел. «Что, “Команда Смайли”? – Олдмана удивляет мое предположение, будто продюсеры даже не поднимали эту тему. – Посмотрим, как примут этот фильм. У меня получился куда более жесткий портрет Джорджа, чем у Гиннесса. Думаю, мне удалось передать его печаль, его меланхолию рогоносца. Я играю его разочарованным романтиком. Смайли – мастер своего дела, и при этом он бессилен в собственном доме».